Западные ценности. Западные ценности утрачивают свое влияние в мире? Кто, когда и как придумал «западные ценности» и главное почему и зачем

Проблема с нашими «западными ценностями» состоит не в содержании самих этих ценностей, хотя некоторые из них сегодня ставятся под сомнение. Истинную проблему представляет собой триумфализм, который они приобрели после «победы» Запада в холодной войне, и этот опасный триумфализм продолжается до сих пор. Мы окончательно убедили сами себя в том, что весь мир мечтает о том, чего мы уже достигли, и, следовательно, мы можем использовать любые методы, включая самые жестокие и кровопролитные, а также тайные операции, для распространения и утверждения своих ценностей.

Мы убедили себя, что имеем право так поступать, мы говорим себе, что цель оправдывает средства. Поэтому мы закрываем глаза на, так сказать, побочные эффекты и продолжаем выполнять свою благородную и праведную миссию. «В результате такого извращенного представления появляются так называемые «либералы с кровоточащим сердцем», призывающие к гуманному урегулированию колоссального гуманитарного кризиса и одновременно к усилению бомбежек силами НАТО», пишет Эрлангер.

В этом состоит непреодолимое противоречие, основанное на ложной идее о том, что мы обязаны избавить мир от «плохих парней», которые нам не нравятся, и заполнить его другими, «хорошими», которых мы любим. Мы редко задумываемся о том, что эта задача может на самом деле оказаться невыполнимой, или даже, боже упаси, мы попросту заблуждаемся. Поскольку, разумеется, сами западные ценности в любом случае «истинны». Или, как написал недавно историк Пол Робинсон в своем блоге, посвященном провалам внешней политики Запада: «Мысль о том, что западная внешнеполитическая доктрина может быть ложной сама по себе, никогда не была объектом серьезного анализа. А это ведет к усилению когнитивного диссонанса. И, соответственно, катастрофы громоздятся одна на другую».

Даже человек, абсолютно не интересующийся геополитикой, если его об этом спросить, ответит, что западные ценности универсальны, к ним стремится весь мир, и попытки распространить эти ценности – благородная миссия. Все мы были свидетелями массового торжества по поводу начала «арабской весны», звучавшего со всех западных высоких трибун. Нам говорили, что настал великий момент для демократии. Наши ценности, как мы полагали, начали свое триумфальное шествие по всему Ближнему Востоку и Северной Африке. Процесс приобрел невиданные прежде масштабы, и слезы счастья выступали у всех на глазах только от одной мысли об этом. Не обязательно быть гением, чтобы понять сегодня, чем это все обернулось.

Впрочем, между относительно несведущими людьми и теми, кому полагалось бы обладать всей полнотой информации, нет существенной разницы. Я спорил с обозревателем «New York Times» Роджером Коэном несколько месяцев спустя после того, как он сделал крайне сомнительное утверждение, что беженцы с Ближнего Востока устремились в Европу ради приобщения к западным ценностям. Именно по этой причине, писал он, они не рвутся, например, в Россию. Я же возразил, что если бы Россия располагалась на противоположном берегу Средиземного моря, там, где находятся Греция и Италия, они пытались бы пробраться в Россию. Я утверждал, что западные ценности имеют весьма отдаленное отношение, если вообще как-то связаны с причинами, заставляющими огромное количество людей пуститься в столь опасное путешествие в Европу. Если бы их влекли именно западные ценности, писал я, у нас не было бы и половины проблем с интеграцией и ассимиляцией, постоянно возникающих между коренным населением и иммигрантами с Ближнего Востока и Северной Африки, с которыми приходится сталкиваться таким странам как Британия, Франция и Швеция.

Я полагаю совершенно очевидным, что большинство из нынешних беженцев не пытались бы добраться до Европы, если бы не были разрушены их дома, города и деревни. Эти разрушения стали последствиями гражданской войны, многократно усиленными различными «гуманитарными интервенциями» НАТО.

Стивен Эрлангер подчеркивает, что одной из существенных особенностей сегодняшнего Китая, представляющего собой сочетание государственного капитализма и коммунизма, является то, что он не проявляет никакой заинтересованности в распространении собственной модели по всему миру. «Китай вступает в компромисс с внешним миром в собственных интересах, четко разграниченных с моральными ценностями, и не проявляет практически никакого прозелитизма».

Вышесказанное справедливо, по мнению Эрлангера, и в отношении России. Россия, для которой характерны как авторитаризм, так и демократия, заинтересована в своем ближнем зарубежье, то есть странах, которые по очевидным причинам, связаны с ней общим языком и культурой. Иначе говоря, с местами, где люди ощущают себя (и являются на самом деле) русскими.

Это не обязательно означает, что Путин намерен выполнить некую историческую миссию завоевания Балтики и воссоздания былой славы и могущества Советского Союза, как недавно заявлял Барак Обама. Это значит всего лишь, что существуют определенные регионы, которые Москва рассматривает как часть своей сферы влияния, и, следовательно, реагирует более активно на все события, которые там происходят. Проблема состоит в том, что Вашингтон абсолютно убежден – Америка является единственной страной, имеющей право на сферу влияния, причем, в эту сфера влияния в любой момент может быть включена любая точка земного шара. В то же время, Москве, с американской точки зрения, просто не предоставляется подобное право, даже вблизи от ее собственных границ.

В более широком смысле, Россия, как и Китай, совершенно не заинтересована в распространении своей модели правления или культурных ценностей на остальной мир. Ее собственная новейшая история недвусмысленно свидетельствует о том, что подобный вид империализма просто не работает. Именно поэтому мы слышим так много заявлений из Кремля о важности многополярного мироустройства и международных структур, основанных на взаимном уважении, а не на диктате и фактической передаче части суверенитета самопровозглашенному мировому лидеру.

Западные лидеры и политики не желают смириться с тем, что могут существовать такие страны и территории, где работает совершенно иная модель, и, в то же время их беспрерывные декларации превосходства смешаны с лицемерием, которое уже почти невозможно переносить. Призывая к одному, они одновременно делают совершенно другое. Делай то, что мы говорим, а не поступай так же как мы! Насильственное навязывание своих ценностей и «демократии» другим культурам, которые либо не хотят их, либо не готовы воспринять, представляется, мягко говоря, не слишком демократичным.

Эрлангер цитирует американского историка культуры Жака Барзена: «Демократия не может быть установлена извне. Она формируется в зависимости от сочетания многочисленных элементов и условий. Она не может быть скопирована у другого народа, живущего рядом в том или ином регионе. Она не может быть принесена иностранцами, а возможно, к успеху не приведут и попытки установить ее изнутри усилиями целеустремленных граждан страны».

Так или иначе, есть кое-что, о чем западные лидеры никогда не говорят: даже если в той или иной стране уже существует демократия или какое-то ее подобие, Запад в любой момент может об этом забыть, если ему не нравится режим. Демократия, судя по всему, тут же куда-то испаряется и возникает вновь лишь тогда, когда этого захотят западные лидеры. Если на выборах победил «правильный кандидат» — это победа демократии. Если избран нежелательный для Запада политик, он немедленно должен быть отстранен от власти во имя, как нетрудно догадаться, свободы и демократии.

Подобным свойством внезапно исчезать в подходящий момент обладает не только демократия, но и государственные границы. Когда на карту поставлены интересы США или Запада, границы вполне могут испариться. И на самом деле, Белый Дом в свое время с гордостью заявил, что не намерен «считаться с границами» Сирии, когда он счел необходимым вмешаться без всякого приглашения в гражданский конфликт на ее территории. Однако, несколько месяцев спустя весь мир говорил о нарушении границы в Крыму.

Западные интересы всегда легитимны, прозрачны и высокоморальны. Интересы же России, всегда нелегитимны, необъяснимы и несостоятельны с нравственной точки зрения. Такова «генеральная линия», которой Запад упорно придерживается.

Автор, Стивен Эрлангер – американский журналист-международник, работавший в свое время более чем в 120 различных странах мира. В настоящее время – шеф лондонского бюро газеты « The New York Times ».

Вот мои пять копеек:

Проблема с нашими «западными ценностями» заключается не в ценностях самих по себе, хотя некоторые из них конечно сомнительны. Реальная проблема заключается в вере в превосходство, которая пришла после «победы» Запада в конце «холодной войны». Это опасная вера, присутствующая и сегодня. Мы совсем убедили себя, что все остальные хотят того же, что имеем мы. И мы будем использовать любые методы, от самых кровавых и явных, до самых тихих и скрытых, чтобы привести их к этому.

Мы убеждаем себя, что это «правое» дело. Потому что, говорим мы себе, результат будет оправдывать средства. Поэтому мы закроем глаза на побочные эффекты и продолжим нашу праведную миссию. Это перекос мышления – то как так называемые человеколюбивые либералы с одной стороны призывают к гуманному решению серьезнейшего гуманитарного кризиса, а с другой стороны настаивают на расширении бомбардировок НАТО.

Это противоречие имеет свои корни в самой идее, что мы должны избавить мир от «плохих» парней, которые нам не нравятся, и заполнить его «хорошими» парнями, которые нам нравятся. Мы редко задумываемся, что на самом деле это может быть невыполнимой задачей. Или даже ошибочной, не дай бог. Потому что западные ценности конечно же всегда «правильные». Вот как историк Пол Робинсон описал в своем блоге неудачи внешней политики Запада:

«Идея, что основополагающая политика сама по себе может быть неверной, никогда должным образом не рассматривается. Это произвело бы слишком сильный когнитивный диссонанс. И поэтому катастрофы продолжают накапливаться».

Если вы спросите даже самого незаинтересованного в геополитике человека, вероятно он скажет вам, что западные ценности являются повсеместно востребованными и именно поэтому попытки их распространения являются благородной целью. Мы все стали свидетелями празднеств за дикторскими столами по всему западному миру в начале арабской весны. Какое замечательное это было время для демократии, как нам сказали. Наши ценности (якобы) захлестывали Ближний Восток и Северную Африку, как никогда ранее. И мы все плакали от одной мысли об этом. Не нужно быть гением чтобы понять к чему это все привело.

Но нет большой разницы между относительно неосведомленными и якобы весьма осведомленными людьми. Я поспорила в Твиттере с обозревателем «Нью-Йорк Таймс» Роджером Коэном через несколько месяцев после того, как он сделал чрезвычайно слабо обоснованное утверждение, что беженцы с Ближнего Востока и из Северной Африки бегут к европейским ценностям. По его мнению, именно по этой причине они не едут в Россию, например. Я возразила что, если бы Россия была на другом берегу Средиземного моря, там же, где Италия и Греция, то, вероятно, беженцы ехали бы туда. Я утверждала, что западные ценности имеют очень мало общего (если вообще имеют) с причинами, по которым большинство беженцев предпринимают такое опасное путешествие в Европу. Если ценности были бы так притягательны, мы имели бы вдвое меньше проблем с интеграцией и ассимиляцией между коренным населением и иммигрантами с Ближнего Востока и Северной Африки, чем мы имеем сегодня в таких странах, как Великобритания, Франция и Швеция.

Совершенно очевидно, что большинство беженцев не пытались бы попасть в Европу, если бы не разрушения их домов и городов, вызванные гражданскими войнами и усугубленные различными «гуманитарными интервенциями» НАТО.

Статья Эрлангера соглашается, что отличие Китая, с его собственным сочетанием авторитарного капитализма и коммунизма, заключается в том, что он не заинтересован в распространении своей модели по всему миру.

«Китай взаимодействует с миром в своих собственных интересах, в отрыве от моральных целей, без желания обращать в свою веру.»

Полагаю, то же можно сказать и о России.

Россия, имея черты авторитаризма и демократии, заинтересована в своем ближнем зарубежье. В регионах, которые по понятным причинам уже обладают своим языком и культурой. В регионах, где люди чувствуют себя и являются русскими.

Это не обязательно означает, что Путин исполняет некую историческую миссию завоевания Прибалтики и воссоздания «величия» Советского Союза, как недавно заявил Барак Обама. Это просто означает, что есть определенные регионы, которые Москва считает входящими в сферу своего влияния. Таким образом, Москва будет сильнее реагировать на события в этих регионах. Проблема заключается в том, что Вашингтон полностью убежден: только он имеет право на сферу влияния. И эту сферу можно расширить на любой регион и в любое время. С другой стороны, Москве просто не позволено иметь ту же роскошь, даже на своем собственном заднем дворе.

В более широком плане, Россия, как и Китай, не заинтересована в навязывании своей модели управления или культурных ценностей всему остальному миру. Совсем недавняя история России дает знание того, что этот вид империализма просто не работает. Поэтому мы так много слышим из Кремля о важности многополярности и международных систем, основанных на взаимном уважении, а не на диктате и отказе от суверенитета в пользу самопровозглашенного мирового лидера.

Западные лидеры и политики не могут признать, что могут быть места, где другая модель может работать. В то же время их непрекращающиеся заявлений о превосходстве пронизаны лицемерием, которое очень тяжело переварить. Они призывают к одному, а делают другое. Делай, как мы говорим, а не как мы делаем. Навязывание и принуждение к ценностям и «демократии» для культур, которые либо не хотят, либо не готовы для этого, кажется не очень... ну, демократично.

Цитируя историка культуры Жака Барзена, Эрлангер пишет:

Демократия не может быть навязана. По его предположению, она возникает в зависимости от «скопления разрозненных элементов и условий». Демократия «не может быть построена для любого народа, которому случилось населять тот или иной регион. Она не может быть привнесена чужаками извне. И ее построение все равно может быть невозможным, даже если ее пытаются построить изнутри избранные местные жители.»

В любом случае, большинство западных лидеров не скажут вам, что даже в местах, где есть демократия или некое ее подобие, ею в любой момент можно пренебречь, если Западу не понравятся ее результаты. Кажется, демократия испаряется и появляется именно тогда, когда западные правительства этого хотят. Если правильный парень выиграл, то это победа для демократии. Если выиграл неправильный парень, то мы должны его немедленно выгнать ради свободы и демократии, как вы уже догадались.

И границы исчезают так же легко, как и демократия. Когда американские или западные «интересы» находятся под угрозой, границы испаряются. Действительно, Белый Дом гордо заявил, что он не будет «ограничен границами» в Сирии, когда почувствовал необходимость встрять без приглашения в гражданскую войну. Однако несколько месяцев назад границы были последним писком моды в Крыму.

Западные интересы всегда законны, прозрачны и имеют моральное превосходство. Интересы России с другой стороны, всегда являются незаконными, таинственными и аморальными.

Эта линия партии и они ее придерживаются.

Навеяло "Поединком" Кургинян-Злобин.

Если бы я стояла напротив Злобина, то первое, что я бы спросила, было: "А почему Вы считаете, что западные ценности реально поддерживаются населением, политиками и администрацией запада?" Много чего бы сказала, на самом деле, потому что каждая либеральная ФРАЗА, прозвучавшая на этом шоу, вызывала у меня диссонанс с реальностью. Наши либералы либо настолько наивны, либо настолько хитры, что провозглашенное считают реальностью.

Как ни странно, большинство заявок в ЕСПЧ по поводу нарушений прав человека - от граждан России. Вы считаете, это потому, что в России нарушают права человека, а в ЕС все чинно и благородно? Вовсе нет. Просто граждане ЕС разучились настаивать на своих правах. Их, как баранов, научили только смиренно ожидать смерти и позволять себя стричь до последнего волоска. Именно поэтому мы с удивлением наблюдаем за тем, как они не возмущаются тем, что их же собственные деньги идут на прокорм здоровых мужиков, которые никогда не смогут работать, за тем, на изнасилование европеек голландцы ответили маршем европейских мужчин в юбках, а вот фэйковое изнасилование сына министра Конго повлекло массовые протесты, пожары и грабежи во Франции.

Западные ценности - лишь средство для обработки масс, их стрижки, появления новых рынков и подавления протестов по поводу отстегивания очередного налога "на подкуп Президента".
Меня удивляет и умиляет наивность того же Кургиняна, который, когда ему задали вопрос по поводу страны, где есть реальная демократия, назвал Францию. А-ха! Франция, где система голосования заточена под "НацФронт не должен выиграть". Олланд обещал ее сменить, но это же было еще до избирания Президентом, а потом он благополучно все забыл.
О какой демократии может идти речь, если поддержка Президента - 4%??? Нормальные люди бы уже сделали импичмент, но мы ж не ищем легких путей, мы разучились бороться за свои права. Поэтому и позволяем политикам и их шавкам измываться над нами же, вырывая себе волосы с корнем в интернете.

Так что же такое - пресловутые европейские ценности?
Не будем изобретать велосипед и обратимся к первоисточникам. В 2012 году по заказу Еврокомиссии был издан Отчет о Европейских ценностях . В 2012 году Еврокомиссия задала себе вопрос: чтобы давать более-менее понятные прогнозы реакций народ на свои, часто, тупые нововведения, нужно знать, насколько народ даст себя подвинуть в той или иной сфере. Если Вы рискнете таки кликнуть на сам отчет, то прочитаете, что оригинале вопрос звучал по-другому, но суть и подоплека от этого не меняются.

Во-первых, Еврокомиссия подумала: а не изменились ли европейские ценности после кризиса?
Оба-на! А нам внушают, что европейские ценности - это незыблемый постулат со многовековой историей. А, оказывается - стоит элите потерять немного денег - и ценности меняются. Видимо, те еще ценности, раз зависят от звона монет (теперь понятно. почему они проиграли все войны с Россией?)

В общем, задались они тремя вопросами:
1. Близость европейских стран к Евроепйским ценностям . (ЧТО??? Это же одна шайка-лейка, все единым фронтом и все такое! Ну, по крайней мере, они это заявляют официально... Нет, что ли?)

2. Какие ценности наиболее важны для европейцев ? Какие из них представляют идеал счастья? И насколько европейские ценности отражают личные ценности (??? А Меркель нам тут вешает на уши лапшу о всеобщем хороводе и целостности??? )

3, Экономические и социальные ценности европейцев - как они меняются. (Гммм... То есть звон монет - это есть европейская ценность. Дико ржу по поводу определения Злобиным в "Поединке" определения европейских ценностей как толерантность, права человека и еще что-то, во что он и сам не верит, судя по всему. Но!!! Теперь Вы понимаете, то экономические ценности для европейцев - это ценности, стоящие после социальных, а не толерантность-демократия )

Тут они пытались понять
- как народ относится к вмешательству государств а (в дела народа).
Так еще формулировочка, конечно, поскольку государство есть нанимаемый народом работник, а тут, оказывается, государство и народ - две разные группировки.

- как это все относится к свободной конкуренции ?
Если кто до сих пор не понял, мы тут все о европейских ценностях, а до толерантности так пока и не добрались

- предпочитают ли европейцы равенство свободе?
То есть "мухи - отдельно, котлеты-отдельно"? Свобода и равенство не могут существовать вместе?

- достаточно ли строга система юстиции?
Интересно, что неравенство в юридических системах и их отношение к элитам и народу они не рассматривали.

- как народ видит вклад иммигрантов в общество?
Будет интересно узнать, как народ рассматривает его сейчас. после наплыва пары новых миллионов.

- чему отдать предпочтение: окружающей среде или росту?

- и, наконец - каково соотношение отдыха и работы?
"Наконец" - это перевод, так что, если кто не понял: по поводу того, насколько человек имеет возможность отдохнуть, европейцев официально колышит в последнюю очередь. Это имеет менее важное значение, чем вклад мигрантов.

Переводить весь Евробарометр смысла не имеет: это 4 тома. Не "Гарри Поттер", знаете ли, так что, извиняйте, ограничимся выводами.

Проинтервьюированы 32.728 человек, то есть где-то по 1000 человек на страну. ДОПУСТИМ, что выборка репрезентативна. Почему допустим? Как чел, имеющий корочку, позволяющую об этом рассуждать, допускаю, что ввиду такого множества критериев, поспрашивали по человеку-двоих на категорию населения, то есть ноль без палочки в смысле репрезентативности. Ну, не нам их судить, что выросло - то выросло.

Итак, по существу.
1. Близость европейских стран к Европейским ценностям .
Во первых строках манускрипта мы сталкиваемся с тем, что называется манипуляцией сознания: относительное большинство европейцев считает, что их ценности схожи. Относительно большинство. То есть 49% из 100. А 42% считают, что ничего подобного. Логичный человек написал бы, что "мнение разделилось", поскольку малость единицы группы опроса дают ошибку прОцентов на 20-40% (исхожу из того, что, опрашивались люди разных возрастов, профессий, взглядов, ориентаций, религий и т.д.). Причем, поскольку были критерии "полностью совпадают", "достаточно совпадают" и "совпадают более-менее", из 49% согласившихся 46% указали, как достаточно совпадают, а 3% - как "более-менее"...
Но мы не ищем легких путей, поэтому "большинство".
Заметим, что в 2008м году, то есть 1-3 года после знаменитого вступления новых стран, 54% граждан "старых" подозревали, что берут в союз сходных по ценностям членов.

"Создается впечатление" (дословный перевод), что у "старых" 16 членов ценности схожее, чем у новых, но что у них вытрезвители работают лучше: вместо 54% в 2004 в схожесть европейских ценностей в 2012м стало верить только 47% "старых европейцев"... Но словаки (70%), поляки (68%), болгары (63%) и чехи (63%) свято верят, что они гораздо ближе к европейским ценностям, чем европейцы Старой Европы! Бежим впереди паровоза, как говорится. Правда, это не мешает этим же странам плеваться в сторону Брюсселя, когда речь заходит о приеме беженцев. Не уверена, что среди читателей АШ найдется хотя бы 1 человек, который не может объяснить такой ситуации.

Однако, наряду с проводниками европейских ценностей Словакией и Польшей (сейчас польские и словацкие националисты и анти-ЛГБТ напряглись ), существуют и отсталые Латвия (34%), Поргуталия (37%), Франция (38%) и Испания (40%), которые считают, что их ценности с общеевропейскими абсолютно не схожи.

Но есть еще и удивительные (для европейцев и очевидные для АШ) тенденции - от европейских ценностей за 4 года дистанцировались 23% португальцев (относительносвятоверящих осталось только 37%), 15% греков (43% все еще верили, что получат кредит), 18% испанцев, 16% киприотов (хотя в 2012м 52% киприотов все еще верили, что Меркель им поможет материально).
Самые верующие в то, что их ценности близки к общеевропейским, оказались Австрия, которой подкинули бабок, и Польша, которой как раз в 2012м, видимо, пообещали долю в разделе украинского сланца.

Как мы видим, вера в европейские ценности народа Европы почему-то прямо пропорционально связана с объемом бабок, получаемым европейскими государствами от ЕС и снижается с приближением кризиса, когда бобок не получают. А вовсе не с "европейской толерантностью". А вот те, кто платит, разочаровываются.

Как всегда, молодым легче впарить белиберду, поэтому они больше верят, что их ценности и европейские схожи. Их родители, люди, умудренные опытом и проблемами прокорма евромолодежи, скептически смотрят на толерантность как возможность приготовить евроборщ. ИстесствИнно, евроценностям отдают дань студенты. То есть возможность капать на мозги у государства растет с уровнем образования, а не с просмотром телеФидения. Рабочий класс посылает ценности куда подальше, в то время, как способные заработать на рабочем классе думают, что нашли золотую жилу в евроценностях.
Евросоюз = Трамп в США 2.0, в общем.

64% европейцев думают, что их голос считается в Европе. Ну, как хотите, господа, но выборы на видеокамеры в ЕС не снимаются, поэтому могу объяснить это исключительно повышенной тупостью европейцев.... "И тут мне карта и поперла", как говорится. В странах, где куча компаний впаривает людям контракты, которые нужно подписать до прочтения (и имеют успех) - это вам для размышления о среднеевропейском уме и смекалке.

И тут мы подходим к самим евроценностям.

Если мир Востока на протяжении многих веков сохранял устойчивость цивилизационных основ (поколебать их не могли ни нашествия кочевых племен, ни межгосударственные столкновения), то Запад пережил несколько "волн" цивилизационного развития.

Об античности, христианскую цивилизацию Средневековья, индустриальную цивилизацию вы узнали из истории. Каждое из этих обществ мало неповторимые черты и выступало самостоятельной социокультурной общностью - цивилизацией. В то же время их можно рассматривать как этапы формирования единой цивилизации Запада - второй стороны биполярного мира.

Сегодня с понятием "западное общество" мы связываем такие черты, как рыночная экономика, охраняемая законом частная собственность, гражданское общество, демократия, правовое государство, классовое расслоение, массовое производство, массовая культура. О том, как формировались эти черты в различные исторические эпохи, мы поговорим более подробно в следующих параграфах. Здесь же остановимся на наиболее существенных духовных ориентирах западного общества: восприятие мира в целом и своего места в нем, отношение к труду и богатству, жизненные устремления и оценка перспектив.

Мы помним, что одной из идейных основ восточного мировоззрения стало представление о едином мировом порядке, что распространяется в равной мере на все сущее, включая человека. Изначально "большое единое" не пугало древних китайцев или японцев. Наоборот, они стремились слиться с ним, уподобиться ему. Другое отношение к первозданному хаосу в древних греков. Хаос - это бесформенный состояние мира, пустота, в которой все зарождается и все исчезает. Древние римляне вообще воспринимали хаос как ад - всепоглощающую бездну. Это порождало страх смерти, которая была равносильна погружению в зловещую пучину.

В сознании людей неизбежно возникало стремление преодолеть хаос, противопоставив ему упорядоченный мир - космос. И этот организованный мир не может возникнуть без усилий со стороны человека, общества. На основе этой идеи постепенно складывались некоторые определяющие черты ментальности Запада. Во-первых, это нацеленность на смену перестройку. Через века, уже в условиях индустриального общества, эта установка стала играть решающую роль в развитии общества и обеспечила научно-техническую, экономическую и военную мощь Запада.

Во-вторых, было положено начало разрыва человека с природой. Человек "выпадала" из первозданности, порывала с ней. В дальнейшем на этой почве возникло стремление покорять природу, в свою очередь, уже для современного мира создав сложную экологическую проблему.

В-третьих, из представления о первоначальной несовершенство мира следовало, что древние греки называли "архе" - воля, властвование, и не только над природой. Борьба во всех ее проявлениях стала восприниматься как неотъемлемая часть жизни. "Борьба - отец всему и царь. Одним она определила быть богами, а другим - людьми, одних сделала рабами, других - свободными", - писал древнегреческий философ Гераклит. В противоположность восточной идеи ненасилия стала утверждаться идея неизбежности "силовой" истории.

Установка на превращение постепенно вела к разрыву с традицией. В западном обществе она состоялась в Новое время. Прошлое уже не имеет такой ценности, как в традиционном обществе. Людей интересует настоящее и будущее.

В-четвертых, древнегреческая цивилизация дала толчок линейному пониманию времени (что не мешало существованию и циклическим представлением о нем), выделению причинно-следственных связей между явлениями как основных. "Бог... держит начало, конец и середину всего сущего", - писал древнегреческий философ Платон. Таким образом, мир движется от некоторого исходного состояния к некоторому завершающего. По восприятию времени как линейного направленного процесса в дальнейшем родилась идея прогресса.

Существенно на формирование ценностей Запада повлияло христианство, особенно моральные заповеди. Благодаря им внедрялись новые общие для всех верующих (универсальные) этические нормы. Настоящую революцию во взглядах людей сделал протестантизм, который, как вы знаете из курса истории, в ходе Реформации отделился от католицизма. Работа, по словам М. Вебера, была приравнена к молитве (вспомните, что сказано у Вебера о значении этики протестантизма для становления капиталистического общества). Под влиянием протестантизма стало формироваться отношение к труду как важнейшего способа служения Богу, как к призванию. Накопленное в результате труда богатство может считаться богоугодным лишь тогда, когда труд честный, а именно богатство используется для расширения производства, а не для роскоши и расточительства. Развития духа предпринимательства затем стала способствовать и система образования. Именно в период Реформации во многих европейских странах вводится система обязательного образования.

Известно, что в основе многих американских кинофильмов лежит история о том, как "простой" американский парень (или девушка) благодаря целеустремленности, упорному труду, вере в свои силы поднимается на вершину материального благополучия и общественного признания. В этой "великой американской мечты", которой вдохновлялось не одно молодое поколение, оказываются важные духовные ценности западной цивилизации и прежде всего высокая ценность достижений и успеха. Преодолеть, суметь, добиться - на это нацелены миллионы людей. Кроме того, в этой мечты отразился и такой принцип западного общества, как индивидуализм, предполагающий признание прав личности, ее свободы, самостоятельности, независимости от государства.

Конечно, духовные ценности Запада не исчерпываются отмеченными в данном параграфе. Но даже быстрое знакомство с ними показывает, что во многом они противоположны духовным устремлениям Востока. Получается, "встреча" цивилизаций откладывается?

Василенков Сергей 02.10.2013 в 15:46

Многие западные глашатаи, периодически обвиняющие Россию в отсутствии свободы слова или ущемлении прав человека, заявляют о том, что в Европе ничего подобного нет и быть не может, поскольку там действуют европейские ценности. Но никто толком не задумывается, а что такое "европейские ценности"? Внятного ответа на этот вопрос не могут дать даже ведущие эксперты. Так существуют ли они?

Европейских ценностей не существует

Об этом вчера заявил министр культуры РФ Владимир Мединский. Он убежден, что европейские ценности являются всего лишь плодом воображения интеллектуалов, которые занимаются североатлантической пропагандой. "Никаких европейских ценностей не существует. Каждый человек имеет свои ценности. Если данных людей поставить вместе, то их будет объединять какая-то часть этих ценностей", - считает глава Минкультуры России.

Владимир Мединский считает, что неправильно говорить о существовании определенного универсального набора единых ценностных стандартов для всего мира.

"Мир очень разнообразен, поскольку таким его Бог создал. Между аборигеном Австралии, жителями Швейцарии, народами в Центральной Африке, армянами и россиянами может быть очень много различий, в частности, и в ценностях, в понимании добра и зла, однако на основании этих взглядов нельзя утверждать, что одни правы, а другие нет. Просто тысячелетиями в разных народах формировался определенный уклад, в частности, и моральный", - объяснил свою позицию министр.

Что такое европейские ценности?

Знаете ли вы, что фактически собой являют европейские ценности? Скорее всего, нет. Но не расстраивайтесь, вы не одиноки. Никто не знает, что такое европейские ценности, потому что их попросту не существует. Это просто очередной пропагандистский штамп, которым удобно пользоваться, когда по существу сказать нечего, но нужно привлечь аудиторию.

Следует отметить, что подобных штампов существует много. Знаете ли вы, что такое "цивилизованные страны"? "Просвещенное человечество"? "Свобода слова"? "Общественное мнение"? "Политический консенсус"? "Права человека"? "Гражданское общество"? Точного ответа никто не знает, так как это очередные кому-то нужные штампы.

Какое-то время эти сочетания считаются чем-то серьезным, но очень быстро перерождаются в бессмысленные, опустошенные клише. Однако эти выражения все равно продолжают существовать в головах многих людей, их регулярно употребляют западные политики, а также кормящиеся с их рук журналисты, политологи, правозащитники…

И "европейские ценности" в этой пропаганде занимают особое место. Во времена перестройки и "становления новой России" многие западные "демократы" больше всего вещали именно об этих ценностях. И продолжают говорить о них и по сей день. Видите ли, для России необратим европейский выбор, а европейские ценности - это наше все…

Но никто при этом конкретно не рассказывает, что же это за ценности. Может, у греков и немцев - одинаковые ценности? Нет же. Отметим, что у англичан и немцев ценности различаются куда более круче. А возьмите, к примеру, Восточную Европу, румын, болгар, поляков, венгров, тем паче - сербов и хорватов? Где у них "европейские ценности"? Точнее - у кого из них? Быть может, у сербов, которые считают социалистическое прошлое Золотым веком, а роль Спасителей все равно играют русские? Либо у поляков, которые мечтают восстановить Речь Посполитую в известных границах?

Ладно, не будем брать во внимание восточную Европу - у нее за спиной "тяжелое" советское прошлое, куда уж там "европейские ценности" разделять. Можем сравнить скандинавов с итальянцами. Согласятся ли, к примеру, шведы отнести к "европейским ценностям" итальянскую мафию? Безусловно, нет! А если сравнить голландцев и бельгийцев, выяснится, что первые уже давно устали быть "первыми", поэтому все больше присматриваются к консервативным ценностям (еще бы - при разрешенной платной любви и марихуане), а вторые до предела радикализованы.

Может, европейские ценности подразумевают не политические, а религиозные ценности? Так скажите об этом ирландцам и тем же хорватам и сербам. Сообщите нищему испано-португальскому содружеству о том, что их религиозные ценности совпадают с протестантской Германией. Или о том же расскажите полякам и чехам, - получите массу впечатлений. Возможно, в качестве "европейской ценности" подразумевается религиозная терпимость? Так и тут нестыковка. Разве можно назвать религиозной терпимостью запрещенные во Франции хиджабы либо голландские комиксы об исламе? А откуда начали свои воинственные кровавые походы крестоносцы?

Оставим религию в покое. Наверное, "европейскими ценностями" являются общие мировоззренческие и идеологические позиции, которые не страдают от конкретных различий. Но тогда почему из-за таких "общих позиций" Швеция в свое время размышляла о выходе из Евросоюза после "профсоюзного скандала" - когда Европейский суд оправдал латвийскую компанию, которая занималась строительством в Швеции, но отказалась платить сотрудникам по шведским расценкам? Игнорирование профсоюзных требований для шведских "буржуазных социалистов" куда более значимее "европейских ценностей".

Или, может быть, "европейские ценности" - это ценности мирного урегулирования конфликтов? Но бомбардировка Югославии никак в них не умещается. А где зародились и нашли практическое воплощение в свое время фашизм и нацизм?

Многие с трибун заявляют о том, что "европейские ценности" - это прежде всего высокое качество жизни. Но и тут опять неувязочка. О высоком качестве жизни расскажите лучше жителям упомянутой выше Восточной Европы, грекам, итальянцам, португальцам. Взглянув на их "высокое качество жизни" никаких "европейских ценностей" не хочется.

Как видим, нет никаких европейских ценностей. Но зато как же красиво звучит - "европейские ценности"! Ведь можно гневно обвинять другие страны в их отсутствии. К примеру, тех, кто дерется в Госдуме, только при этом главное не вспоминать английский парламент, где друг друга метелят так, что одним сотрясением мозга не заканчивается. Также можно обвинять другие страны в высоком уровне коррупции, ссылаясь на недопустимость ее по "европейским ценностям", только при этом важно не вспоминать ситуацию с коррупцией в Италии и Франции.