Пахомий серб. Пахомий серб (логофет). Смотреть значение Пахомий Логофет в других словарях

Писатель XV века. Почти не сохранилось никаких сведений о жизни этого замечательного деятеля русской литературы XV века; дошедшие известия отрывочны, неясны, нередко противоречивы. Несомненно только, что он был родом серб ("сербин", как называется он в наших рукописях), жил сначала на Афоне, и, по-видимому, еще в молодых годах пришел в Россию. Последнее случилось в царствование великого князя Василия Васильевича (1425-1462 гг.), и, нужно думать, значительно раньше 1440 г., около которого уже появляется первый литературный труд Пахомия в России - "Житие преподобного Сергия". Большую часть жизни в России Пахомий провел в Москве и Троицко-Сергиевой лавре, отчасти в Новгороде (1458-1462 гг.). Где и когда скончался, неизвестно; во всяком случае, не ранее 1484 г., - не ранее этого года могло быть составлено Пахомием приписываемое ему в рукописях "Житие Новгородского архиепископа Моисея".
Сношения древней Руси с православным Востоком, особенно Константинополем и Афоном, вообще были не редки. Афон и Константинополь, вместе с Болгарией и Сербией, были для древнерусской письменности источниками неистощимых книжных богатств. В течение всего древнего периода отсюда шли к нам в славянских переводах библейские и богослужебные книги, творения отцов церкви, кормчие, патерики, жития святых, сборники, наконец, вся южнославянская литература "похвальных слов". В XIV- XV вв. влияние Афона на русскую письменность делается особенно сильным. На Афоне образовывается в это время целое общество иноков, главное занятие которых - перевод отеческих творений на славянский язык и списывание книг; то и другое быстро делается достоянием русской книжности. И сами русские иноки в Афонских и Константинопольских монастырях списывают книги, делают переводы с греческого, сличают славянский текст св. писания с подлинником, переводят книги богослужебные, составляют сборники. Здесь для русских иноков - как бы школа книжного труда, центр высшего духовного образования. Ввиду сказанного, появление на Руси "сербина" Пахомия не представляло ничего странного.
Наиболее ранним литературным трудом Пахомия, как мы заметили, было "Житие преподобного Сергия Радонежского" (ум. 1391 г.), составленное около 1440 г.: оно читается уже в сборнике, писанном в 1432-1443 гг., и рассказывает о чудесах преподобного, совершившихся в 1438 г. Труд этот представляет переделку жития, написанного ранее Епифанием, с дополнением к нему рассказа о чудесах и сделан с целью приноровить излишне обширное житие к чтению в церкви, а отчасти, может быть, и с целью дать ему большую распространенность в среде читателей; труд Пахомия, действительно, по-видимому, устранил собой Епифаниевский, который почти совершенно не встречается в рукописях. Вторым сочинением Пахомия считают "Житие митрополита Алексея" (ум. 1377 г.) с каноном, написанное Пахомием по воле "великого князя, митрополита и определению всего собора". Труд относится к 1450-1459 гг. и состоит в переделке, притом с немалыми ошибками и путаницей, жития, написанного Питиримом (ум. 1445 г.), с присоединением повествования о чудесах, и сделян опять с целью чтения его в церкви. В период пребывания в Новгороде, где Пахомий застал еще архиепископа Евфимия (ум. 1458 г.), им были составлены по поручению преемника Евфимия, Ионы: "Сказание о чуде преподобного Варлаама Хутынского" (ум. 1192 г.), "Житие" его с похвальным ему словом и каноном, "Жития" княгини Ольги, преподобного Саввы Вишерского (ум. 1460 г.) и упомянутого Евфимия, с канонами им, и служба преподобному Онуфрию. За исключением "Жития Евеимия", написанного Пахомием отчасти в качестве очевидца и потому менее страдающего общими местами, все остальные крайне скудны и бедны содержанием. "Житие Саввы Вишерского" в этом отношении особенно характерно: оно не обнаруживает в авторе никаких сведений ни о самом святом, ни о его монастыре, хотя святой происходил из довольно известного рода Бороздиных, и Тверской Саввин монастырь, где он сначала подвизался, также хорошо был известен в то время. Автор, очевидно, и не искал исторических фактов и не нуждался в них, а считал вполне возможным удовлетвориться общими местами в рассказе; притом и в занесенных фактах он делает ошибки и неточности. Это характеризует степень его исторических интересов. К этому же времени относится составление Пахомием после смерти митрополита Ионы (ум. 1461 г.) службы ему, написанной по просьбе Новгородского владыки. Вернувшись из Новгорода в "Московские страны", Пахомий работал над "Житием преподобного Кирилла Белозерского" (ум. 1427 г.), для. чего предварительно, по повелению великого князя и нового митрополита, ездил на Белоозеро. Порученный Пахомию труд вызывался насущной потребностью. В продолжение более 80 лет по кончине чудотворца в его монастыре не только не было составлено жития основателя, но не имелось и никаких предварительных записок о его жизни. Среди самой братии, очевидно, не было способных к тому людей. Отсутствие всякого повествования о жизни такого подвижника, как преподобный Кирилл Белозерский, живо чувствовалось не только в самой обители, но и среди всего круга грамотных мирян; Кирилло-Белозерский игумен и с своей стороны просил Пахомия написать "хоть что-нибудь о святом". Новый труд Пахомия является лучшим его произведением. Пахомий застал в Кирилловом монастыре многих очевидцев и учеников преподобного, и житие, им написанное, составленное на основании современных свидетельств, передает много живых подробностей, характеризующих и время, и людей. В самом изложении нередко чувствуется влияние устного живого рассказа. В 1472 г. по случаю открытия и перенесения мощей митрополита Петра Пахомию поручено было "великим князем и митрополитом" написать в память этого события "похвальное слово" и службу. Около того же времени "повелением" Пермского епископа Филофея (1472-1501 гг.), Пахомий пишет канон Стефану Пермскому (ум. 1396 г.). Последним трудом Пахомия, вероятно, было "Житие Новгородского архиепископа Моисея" (ум. 1362 г.). Житие отличается общностью изложения и легендарностью рассказа и черпает содержание свое преимущественно из цикла Новгородских легенд; судя по одному эпизоду, оно написано не ранее 1484 г.
Кроме перечисленных, Пахомию в наших рукописях приписываются: "Житие Новгородского архиепископа Иоанна" (ум. 1185 г.), "Повесть о страдании Черниговского князя Михаила и боярина его Феодора" (ум. 1244 г.), с службой им; "Похвальное слово на Покров Богородицы", "Похвальное слово Знамению Богородицы" (чудо 1169 г.) и каноны в службах Знамению и святым мученикам Борису и Глебу. "Житие Иоанна содержанием своим представляет ряд легенд, почерпнутых из того же цикла Новгородских сказаний, которым пользуются "жития" Варлаама и Моисея. Многие из этих сказаний, вероятно, впервые собирались и заносились в нашу письменность Пахомием. "Повесть о князе Михаиле" - стилистическая переделка более древнего повествования о том же событии, местами украшенная риторическими распространениями, местами новыми фактами, но сомнительного качества.
Уже сказанным определяется характер литературной деятельности Пахомия. Не считая написанных им "канонов" (около 18), 3-х или 4-х "похвальных слов", до шести различных "сказаний", - из 10 "житий", им составленных, только 2-3 могут считаться его оригинальными произведениями; остальные - или новые редакции, или переделки прежде существовавших. Перед нами, таким образом, не столько автор в строгом смысле, сколько компилятор и редактор. Он свободно пользуется чужими трудами или прямо сырыми материалами и придает им ту или другую, удобную для практического употребления, литературную форму. "Запас русских черновых воспоминаний, накопившийся к половине XV в., - замечает исследователь, - надобно было ввести в церковную практику и в состав душеполезного чтения, обращавшегося в ограниченном кругу грамотного русского общества. Для этого надобно было облечь эти воспоминания в форму церковной службы, слова или жития, - в те формы, в каких только и могли они привлечь внимание читающего общества, когда последнее еще не видело в них предмета не только для научного знания, но и для простого исторического любопытства. В этой стилистической переработке русского материала и состоит все литературное значение Пахомия"... Его литературные переделки и компиляции удовлетворяли насущной потребности, живо чувствовавшейся и в церковной критике, и в читающем обществе. Заслуга была тем важнее, что других сил не было. В ХIV-XV вв. в Московской Руси мы видим крайнюю бедность литературного развития. Иногда в целом монастыре не было не только никого, сколько-нибудь способного к литературной работе, но даже ни одного грамотного монаха. Даже в таких монастырях, как Кирилло-Белозерский, не всегда можно было, как мы видели, найти человека, способного к литературной работе. При таком недостатке сил даже незначительный литературный талант мог дать писателю быстрый и широкий успех. И это мы видим на судьбе Пахомия. Как писатель, он вовсе не может быть поставлен высоко; он беден мыслями, не имеет литературной гибкости и изобретательности, не разнообразен, часто повторяет себя, - не отличается даже широтой познаний. И при всей этой посредственности вызывает в ряду наших грамотеев удивление к себе, смешанное с благоговением, является в их глазах мужем, "от юности совершенным в божественном писании и во всяком наказании книжном и в философском истинном учении, еже знаменает по степенем граматикию и прочии философии, яко превзыти ему мудростию и разумом всех книгчий"... Он, по-видимому, едва успевает удовлетворять всем обращающимся к нему заказам, а иногда, как видим из одного свидетельства современника, принужден даже отказываться, несмотря на все убеждения и награды. Его труды быстро создают ему положение официального писателя. С литературными поручениями к нему обращаются: сам великий князь, митрополит "со всем собором святителей", епархиальные архиереи. Все это показывает, как сильна была нужда в подобной деятельности, - какой насущной потребности она удовлетворяла. Этим и определялось важное значение Пахомия, как писателя, и его заслуга. Обширной массе письменного материала, давно накапливавшегося и остававшегося сырым или плохо обработанным, он дал литературную жизнь и возможность служить потребностям возникавшего круга древнерусских читателей.
Что касается собственно литературной стороны трудов Пахомия, - роль его в этом отношении в истории нашей агиографии исключительно стилистическая. Пахомий окончательно и надолго упрочил литературные приемы с колебаниями вводившиеся впервые Киприаном и Епифанием, и вкус к которым давно уже получили наши читатели под влиянием нахлынувшей к нам юго-славянской письменности. Пахомий заботится не о факте, а лишь о более красивой его передаче; он не изучает исторических материалов, чаще всего прибегая к помощи общих мест. Факт сам по себе не имеет для автора значения, и он не занят ни его собиранием, ни его критической проверкой; цели, которые ставятся труду, исключительно моральные, назидательные. Для автора важно не описать события, а их подбором очертить морально-аскетический идеал. Пахомий поэтому без сожаления опускает фактические подробности, может быть, драгоценные для историка, но неудобные для церковного чтения, или переиначивает самый факт ввиду стилистических соображений. Общие места - любимый его прием, и в этом отношении Пахомий, со своей стороны, еще более способствует обезличению нашей агиографии, этой отличительной ее особенности. Под его пером, например, исчезают черты живой действительности, занесенные в Епифаньевское "житие Сергия". Уходя в пустыню, преподобный Сергий у Епифания оставляет имущество своему младшему брату, у Пахомия раздает бедным; Епифаний просто говорит, что в лесу, где поселился Сергий, было много зверей и всякого гаду, у Пахомия в зверей и гадов преображаются бесы, смущающие подвижника, и т. п. По взгляду Пахомия, так выходило красивее в "житии", назидательнее. Общие места совершенно устраняют личные взгляды автора, и за исключением двух-трех фактов, мы почти не видим в его сочинениях его собственной личности и его симпатий.
Любовь Пахомия Логофета к общим местам и его авторская безличность не являются, впрочем, его отличительными чертами; в этом отношении Пахомий - типический представитель взглядов, искони господствовавших в нашей агиографии, а отчасти и во всей древнерусской письменности. На задачи и цели "жития" Пахомий смотрит так же, как смотрели на это все наши писатели "житий" вплоть до XVII века, а равно и все читавшее древнерусское общество. В представлении и тех, и других "житие" было неразрывно с святостью жизни описываемого лица, и только такая святая жизнь имела право быть предметом "жития".
Литературная история древнерусского жития вообще исчерпывается исключительно историей его стиля, и в развитии последнего Пахомию Логофету принадлежит весьма видное место. Его творения послужили образцами для последующих русских агиографов, создали новую литературную школу, последователи которой скоро даже обогнали своего основателя. "Рассказ Киприана и Пахомия Логофета, замечает исследователь, кажется сухим и сжатым сравнительно с изложением их русских подражателей XV-XVI вв. В Макарьевское время Пахомиева биография Никона Радонежского кажется уже неудовлетворительной в литературном отношении и переделывается в еще более украшенном стиле. "Плетение словес" пришлось по вкусу...
В. О. Ключевский, "Древнерусские жития святых, как исторический источник". Москва, 1871 г., стр. 113-167; Ив. Некрасов, Пахомий-серб, писатель ХV в. - "Записки Новороссийского университета", т. VI. Одесса, 1871 г.; преосв. Макарий, "История русс. церкви", т. VII. СПб., 1874 г., стр. 144-170.
А.
- известный агиограф, родом серб, инок Афонской горы. Появился в Москве около 1440 г.; около 20 лет провел в Троицкой лавре, где работал над составлением житий и списыванием книг. Эти занятия составили ему славу выдающегося стилиста, и около 1470 г. он был вызван в Новгород архиепископом Ионой для составления житий новгородских святых. В короткое время им там составлены жития Варлаама Хутынского, Саввы Вишерского, Евфимия Новгородского, Моисея и Иоанна архиепископов. Большинство житий составлено П. по заказу; это побуждало его довольно свободно относиться к историческим фактам и ради поучительности жития не стесняться собственными прибавлениями. Историческое значение большинства житий, составленных П., ничтожно. Житие преподобного Сергия есть сокращение более раннего труда Епифания с добавдением чудес по открытии мощей Сергия. Житие митрополита Алексия основано на труде Питирима. Жития, составленные им в Новгороде, проникнуты новгородским патриотизмом; совершенно обратное замечается в житиях московских святых. Сравнительно большую историческую ценность имеют жития Кирилла Белозерского и архиепископа Евфимия Новгородского. Первое из них составлено 34 года спустя после смерти Кирилла и основано на обильных рассказах современников святого и документах. И в этом труде, однако, П. оставляет без внимания любопытные факты из первоначальной истории монастыря и дает недостаточно связный рассказ о жизни святого. См. В. Ключевский, "Древнерусские жития святых" (Москва, 1871); И. Некрасов, "Пахомий; серб. писатель XV в." (Одесса, 1871).
А. Л-нко.
- Иеромонах, родом Сербянин, пришедший в Россию из Афонской Горы в Новгород во время Ионы, Архиепископа Новгородского, то есть около 1460 года. Он по приказанию сего Архиепископа сочинил много Канонов Церковных и Житий Российских Святых, как-то: Похвальное Слово и Канон Преподобному Варлааму Хутынскому (который поправили после Греки Лихуды) два Канона Икон Знамения Пресв. Богородицы; два Канона-Препод. Сергию Радонежскому и Божией Матери, на 25 Сентября; Канон Никону Радонежскому, Великой Княгине Ольге; Житие и Службу Преподобному Савве Вишерскому, Новгородскому Архиепископу Св. Евфимию, Св. Ионе Митрополиту Московскому; Св. Онуфрию Великому для пения в Отенском Монастыре, где есть Храм во имя сего святого. В Каноне Митрополиту Ионе он в Тропарях поставил и краегранесие с означением, что сочинен оный повелением Ионы Архиепископа. После кончины сего покровителя, он переехал из Новгорода в Троицкий Сергиев Монастырь; и когда были открыты Мощи Св. Петра Митрополита и уставлено ему празднество, то Пахомию поручено было сочинить Службу на обретение Мощей его, и он написал два Канона. Еще описал он Житие Св. Алексия Митрополита, помещенное в больших Макарьевских Четьих Минеях подлинником. Живя в Сергиевском Монастыре, услышал он от некоего Монаха Мартиниана сказание о Богоугодных подвигах Преподобного Кирилла Белозерского и ездил на Белоозеро для собирания Записок о жизни его, которую и описал. Когда и где он скончался,
серб, составитель житий русских святых, в бытность в России, 1458-71

Смотреть значение Пахомий Логофет в других словарях

Логофет — - чиновник в византийском государственном
аппарате. С VII в. Л. именовались
руководители государственных ведомств (казны, почты и др.).
Экономический словарь

Логофет — - чиновник в византийском государственном аппарате. С VII в. - руководитель государственного ведомства (казны, почты и др.).
Юридический словарь

Логофет Великий — в византийском государственном аппарате с кон. 12 в.чиновник, под контролем которого находилось все гражданское управление. 2)Великий канцлер, хранитель государственной........

Пахомий — Кенский (ум. ок. 1515) - преподобный, ученик преподобногоАлександра Ошевенского, основатель и первый игумен ПахомиевойСпасо-Преображенской Кенской пустыни (упразднена........
Большой энциклопедический словарь

Пахомий Великий — (ок. 290-346) - христианский монах. Родом из Египта,подвизался в Фиваидской пустыне, где в Тавенне впервые основал монастырьна началах общежития (киновию) и составил строгий........
Большой энциклопедический словарь

Пахомий Логофет — (Пахомий Серб) (?-1480-е гг.) - русский писатель-агиограф(жития Кирилла Белозерского и Варлаама Хутынского, основателя Хутынскогомонастыря); виртуоз орнаментального стиля "плетения словес".
Большой энциклопедический словарь

Логофет — - церковная должность в византийской и других восточных церквах, хранитель патриаршей печати, правитель патриаршей канцелярии; в византийском государственном аппарате........
Исторический словарь

Логофет Великий — - в государственном аппарате Византии с конца 12 в. чиновник, под контролем которого находилось всё гражданское управление.
Исторический словарь

Пахомий (писатель Xvi Века) — Пахомий - писатель XVI века, монах. Известен как составитель повести о ярославских князьях Василии и Константине Всеволодовичах (XIII век) и канона тем же князьям. Оба произведения........
Исторический словарь

Пахомий (писатель Xvii Века) — Пахомий - писатель XVII века. С 1638 по 1641 г. был игуменом Хутынского новгородского монастыря, потом архиепископом астраханским; умер в 1655 году. В 1649 - 1650 гг. составил летопись,........
Исторический словарь

Пахомий Логофет — - известный агиограф, родом серб, инок Афонской горы. Появился в Москве около 1440 года; около 20 лет провел в Троицкой лавре, где работал над составлением житий и списыванием........
Исторический словарь

Пахомий Нерехтский — (в миру Иаков) - преподобный, сын владимирского священника Игнатия, постриженник Рождественского монастыря. Святитель Алексей, возобновив во Владимире Константиновский........
Исторический словарь

Пахомий Нерехтский, Сыпановский — Костромской, преподобный (ск. 21.05.1384). В н. XIV в. у священника Свято-Николаевской церкви во Владимире Игнатия и его жены Анны родился сын Иаков. Отрок рано привык к чтению........
Исторический словарь

Логофет — (logotetns) - название ряда высших должностей центр. аппарата в Византии (термин Л. встречается и в позднерим. папирусах 4-6 вв. для обозначения лиц, занимавшихся фискальными........

Логофет Великий — высший придворный боярский чин в Молдавском гос-ве 14-19 вв. Ранг Л. носил глава господарской канцелярии и хранитель большой гос. печати. В отсутствие господаря Л. руководил........
Советская историческая энциклопедия

Пахомий — (Pakomios, Pachomius) (между 292-294-346) - основатель киновитства (см. в ст. Монашество). По происхождению копт; родился в языч. семье. Служил в рим. армии. Приняв христианство, жил нек-рое........
Советская историческая энциклопедия

Пахомий Серб — по прозвищу Логофет (греч. logotetns - логофет, словоположник) (ум. ранее 1484), - писатель ср.-век. Руси. Монах одного из афонских монастырей. Приехал на Русь до 1438 в Новгород Великий.........
Советская историческая энциклопедия

Симеон Логофет — (Symeon Logotetns) - визант. хронист 10 в., магистр и логофет при дворе Константина VII (913-959). Хроника С. Л., завершенная между 948 и 963, является продолжением хроники Георгия Амартола........
Советская историческая энциклопедия

ПАХОМИЙ СЕРБ (Логофет) (ум. после 1484) - составитель и редактор ряда житий, похвальных “слов”, служб и канонов, переводчик и писец. Между 1429 и 1438 гг. в звании иеромонаха он прибыл с Афона в Новгород, в начале 40-х гг. переехал в Троице-Сергиеву лавру и жил после этого главным образом там, хотя неоднократно в Новгород возвращался. И в Новгороде, и в Москве он выполнял как писатель-профессионал литературные заказы архиепископов и великих князей и оказался одним из плодовитейших писателей Древней Руси. Всего им написано десять или одиннадцать житий (Варлаама Хутынского , CЕРГИЯ и НИКОНА Радонежских, митрополита Алексея, Кирилла Белозерского, Михаила Черниговского и боярина Феодора, Саввы Вишерского, новгородских архиепископов Евфимия II, Моисея и, возможно, Иоанна и Ионы, причем некоторые из них не в одной редакции), ряд похвальных “слов” и сказаний (на обретение мощей митрополита Алексея, на перенесение мощей митрополита Петра, на Покров Богородицы, к празднику Знамения Богородицы в Новгороде, Варлааму Хутынскому, Сергию Радонежскому, Клименту Римскому, о гибели Батыя), четырнадцать служб и двадцать один канон (в основном тем же лицам и праздникам). П. С. преследовал как писатель главным образом практические церковно-служебные цели. Он хорошо владел стилем славянской богослужебной литературы и не видел ничего предосудительного в заимствованиях из чужих произведений, в повторениях самого себя (особенно во вступлениях к ряду житий), в создании своих редакций - путем небольшой переработки текста, мозаичного соединения и просто дополнения предисловием и послесловием чужих произведений. Но при этом он пользовался и устными источниками, и некоторые его жития созданы почти исключительно на основании слышанных им рассказов современников-очевидцев.

Прозаические произведения П. С. строятся обычно по четкой схеме: предисловие, основная часть, заключение. В предисловиях говорится о важности прославления праздников или святых. В риторических вступлениях, отступлениях, похвалах и т. п. язык П. С. искусственно усложнен, витиеват и приближается к стилю стихир, канонов и акафистов (с акафистами, в частности, его роднят многочисленные хайретизмы, т. е. обращения к прославляемым лицам, начинающиеся словом “радуйся”).

Повествование в житиях начинается, как правило, рассказом о родителях святого, затем следует описание его жизни и подвигов, постоянно прерываемое диалогами и размышлениями действующих лиц, наставительными авторскими замечаниями и похвальными речами, иногда довольно пространными, а завершается цепочкой рассказов о чудесах. В сюжетном повествовании язык П. С. прост и деловит.

Эти жития, основанные на устных преданиях или других письменных источниках и документах, богаты историко-литературным и собственно историческим материалом.

В первый период своего пребывания в Новгороде П. С. по поручению архиепископа Евфимия II создал комплекс произведений, посвященных Варлааму Хутынскому: новую редакцию жития (см. Житие Варлаама Хутынского), похвальное “слово” и службу, а также похвальное “слово” и службу празднику Знамения Богородицы в Новгороде. Кроме того, возможно, в это время он записал Повесть о путешествии новгородского архиепископа Иоанна на бесе в Иерусалим.

В 40-50-х гг. XV в. П. С. работал в Троице-Сергиевой лавре над житиями Сергия и Никона Радонежских, митрополита Алексея, а также над похвальными “словами” и службами этим святым.

В 1459-1461 гг. второй раз был в Новгороде и по заказу архиепископа Ионы дополнял старые произведения и писал новые, в частности житие прежнего своего заказчика, новгородского архиепископа Евфимия II похвальное “слово” на Покров Богородицы, Службу Антонию Печерскому.

В конце 1461 или в нач. 1462 г. по поручению великого князя Василия II Васильевича и митрополита Феодосия П. С. отправился- в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы собрать там материалы для заказанного ими жития основателя этого монастыря. Заказ объясняется благодарностью великого князя инокам этого монастыря за поддержку в момент, когда он был сослан Дмитрием Шемякой в Вологду.

Житие Кирилла Белозерского, состоящее из более чем 40 рассказов, представляет собой самое большое из произведений П. С. и самое насыщенное конкретными историческими сведениями и именами.

В 1463 г. П. С., по-видимому, вернулся в Троице-Сергиеву лавру, но между 1464 и 1470 гг. вновь должен был побывать в Новгороде, где по поручению архиепископа Ионы написал или отредактировал Житие Саввы Вишерского и создал службу св. Онуфрию. В 1472 г. после перестройки Успенского собора были перенесены мощи митрополита Петра. Великий князь Иван III и митрополит Филипп в связи с этим поручили П. С. написать “слово” и два канона. Так как в 1474 г. новый Успенский собор рухнул, в 1479 г., при следующей его перестройке, по поводу нового перенесения мощей Петра были написаны, возможно, тоже П. С. новые похвальные “слова”.

Не позже 1473 г. П. С. создал свою редакцию Жития князя Михаила Черниговского и боярина Феодора. В 1473 г. по просьбе пермского епископа Филофея составил канон Стефану Пермскому. После этого, по крайней мере еще раз, он побывал в Новгороде и написал там жития новгородских архиепископов Иоанна (хотя в данном случае есть сомнения в его авторстве) и Моисея (не ранее 1484 г.).

Сохранились рукописи, в которых есть основания видеть автографы П. С.

Изд.: Жития Моисея Новгородского, Евфимия Новгородского, Ионы Новгородского // Пам. стар. рус. лит.- Вып. 4.- С. 10-35; Жития Варлаама Хутынского, Иоанна Новгородского, Михаила и Федора Черниговских, Слово на Покров // ВМЧ. Сентябрь, дни 1-13.- СПб., 1868.- С. 327-347; Сентябрь, дни 14-24.- СПб., 1869.- С. 1298-1308; ВМЧ. Октябрь, дни 1-3. - СПб., 1870.- С. 17-23, 26-38; ВМЧ. Ноябрь, дни 1-12.- СПб., 1897.- С. 198-222; Житие Варлаама Хутынского в двух списках.- СПб., 1877-1878; Житие митрополита всея Руси святаго Алексия, составленное Пахомием Логофетом.- СПб., 1877-1878.- Вып. 1-2; Леонид, архимандрит. Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия чудотворца и Похвальное слово ему, написанное учеником его Епифанием Премудрым в XV веке.- СПб., 1885; Яблонский В. Пахомнй Серб и его агиографические писания.- СПб., 1908; Кучкин В. А. Из литературного наследия Пахомия Серба: Старшая редакция жития митрополита Алексея // Источники и историография славянского средневековья.- М., 1967.- С. 242- 257; Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе / Подг. текста, перевод и примеч. Л. А. Дмитриева // Изборник (1969).- С. 404-413, 751-752; То же: ПЛДР: XIV - середина XV века.- С. 454-463, 584; Житие Сергия Радонежского / Подг. текста и комм. Д. М. Буланина; Перевод М. Ф. Антоновой, Д. М. Буланина // ПЛДР: XIV-середина XV века.- М., 1981.- С. 256-429, 570-579; Повесть о Ионе, архиепископе Новгородском / Подг. текста, перевод и комм. М. В. Рождественской // ПЛДР: Вторая половина XV века.- М., 1982.- С. 350-375, 623-626.

Лит.: Ключевский. Древнерусские жития.- С. 113-167; Некрасов И. Пахомий Серб, писатель XV века.- Одесса, 1871; Кадлубовский А. Очерки по истории древнерусской литературы житий святых.- Варшава, 1902; Дмитриев Л. А. 1) Сюжетное повествование в житийных памятниках конца XIII-XV в. // Истоки русской беллетристики.- С. 209-232; 2) Житийные повести русского Севера как памятники литературы XIII-XVII вв.- Л., 1973.- С. 13-184; Прохоров Г. М. Пахомий Серб // Словарь книжников.- Вып. 2, ч. 2.- С. 167-177.

Прохоров Г. М. Литература Древней Руси: Биобиблиографический словарь / Под ред. О. В. Творогова. М., 1996.

Пахомий Серб (Логофет) (ум. после 1484) – составитель и. редактор ряда житий, похвальных слов, служб и канонов, переводчик и писец. С Афона в звании иеромонаха в возрасте не моложе тридцати лет П. прибыл в Новгород при новгородском архиепископе Евфимии II (1429–1458 гг.). Сохранилась рукопись с творениями «священно-инока Пахомия Логофета» (ГПБ, Соф. собр., № 191, пергаменная Минея на ноябрь месяц), датированная 1438 г., значит, он прибыл в Новгород до 1438 г. В Новгороде П. пробыл по нач. 40-х гг. В этот период своей деятельности по поручению архиепископа Евфимия II он создал комплекс произведений, посвященных Варлааму Хутынскому, – новую редакцию Жития Варлаама Хутынского, похвальное слово и службу, а также похвальное слово и службу празднику Знамения Богородицы в Новгороде в 1170 г. (похвальное слово издано в кн. В. Яблонского). Кроме того, возможно, в это время он записал Повесть о путешествии новгородского архиепископа Иоанна на бесе в Иерусалим.

В 1440–1443 гг. П. поселился в Троице-Сергиевой лавре и прожил там до 1459 г. В это время он работал над Житиями Сергия Радонежского и Никона, Алексея митрополита, а также посвятил им похвальные слова и службы. В 1459–1461 гг., в начале архиепископства Ионы (1459–1470 гг.), П. был во второй раз в Новгороде. По заказу Ионы он дополнял свои старые произведения и писал новые, в частности Житие прежнего своего заказчика, новгородского архиепископа Евфимия II, Похвальное слово на Покров Богородицм (издано в ВМЧ), службу Антонию Печерскому.

В кон. 1461 – нач. 1462 г. П. ушел из Новгорода в Москву, откуда по поручению великого князя Василия II Васильевича (ум. в 1462 г.) и митрополита Феодосия (1461–1464 гг.), значит, еще в 1462 г., отправился в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы собрать там материалы для Жития Кирилла, основателя этого монастыря. В 1463 г. П. вернулся, по-видимому, в Троице-Сергиеву лавру, не между 1464 и 1470 гг. вновь должен был быть в Новгороде, где по поручению архиепископа Ионы написал или отредактировал Житие Саввы Вишерского и создал службу святому Онуфрию, которому был посвящен храм в Отней пустыни, месте пострижения Ионы. В 1472 г. великий князь Иван III и митрополит Филипп I в связи с перенесением мощей митрополита Петра по причине перестройки Московского Успенского собора повелели «Пахомию Сербину, мниху Сергиева монастыря», «канон принесению мощем учинити и слове доспети», и он написал «слово» и два канона (изданы В. Яблонским). «А в слове том написа, – говорит Летопись Софийская II, – яко в теле обрели чюдотворца неверия ради людскаго, занеже кой толко не в теле лежит, тот у них не свят...». Так как в 1474 г. новый Успенский собор рухнул, в 1479 г., при следующей его перестройке, состоялось новое перенесение мощей Петра, по поводу которого тоже – возможно, тем же П. – были написаны похвальные слова. Не позже 1473 г. П. создал свою редакцию Жития князя Михаила Черниговского и боярина Федора (см. Сказание о убиении в Орде князя Михаила Черниговского). В 1473 г. в Москве по просьбе пермского епископа Филофея (1472–1501 гг.) П. составил канон Стефану Пермскому. После этого он по крайней мере еще раз побывал в Новгороде и написал там Жития Иоанна (хотя в данном случае есть сомнения в его авторстве) и Моисея (не ранее 1484 г.), новгородских архиепископов. Вскоре затем он умер.

Всего перу П. принадлежат десять или одиннадцать житий (Варлаама Хутынского, Сергия Радонежского, Никона Радонежского, митрополита Алексея, Кирилла Белозерского, Михаила Черниговского и боярина Федора, Саввы Вишерского, новгородских архиепископов Евфимия II, Моисея и, возможно, Иоанна и Ионы, причем некоторые из них не в одной редакции), ряд похвальных слов и сказаний (на обретение мощей митрополита Алексея, на перенесение мощей митрополита Петра, на Покров Богородицы, празднику Знамения Богородицы в Новгороде, Варлааму Хутынскому, Сергию Радонежскому, Клименту Римскому, о гибели Батыя), четырнадцать служб (Варлааму Хутынскому, Знамению Богоматери в Новгороде, Сергию Радонежскому, Никону Радонежскому, митрополиту Алексею, Евфимию Новгородскому, Антонию Печерскому, Кириллу Белозерскому, Савве Вишерскому, митрополиту Ионе, Михаилу Черниговскому и боярину Федору, Стефану Пермскому, на перенесение мощей митрополита Петра, Димитрию Прилуцкому) и двадцать один канон (Варлааму Хутынскому, Покрову, Знамению, Сергию Радонежскому, Никону Радонежскому, митрополиту Алексею, Евфимию Новгородскому, Антонию Печерскому, Савве Вишерскому, Михаилу Черниговскому и боярину Федору (2 канона), Кириллу Белозерскому (2 канона), на перенесение мощей митрополита Петра (2 канона), Стефану Пермскому (2 канона), Евфимию Новгородскому, Петру и Февронии, московскому митрополиту Ионе, русским святым, а сверх этого, может быть, преподобному Онуфрию и пророку Илии). Службы и каноны П. изданы в служебной минее. Судя по количеству произведений, П. – один из плодовитейших писателей Древней Руси. Он был писателем, профессионально работавшим на заказ и получавшим за свою работу плату (он об этом пишет сам). Составляя по заказу жития, слова и службы с канонами, П. имел в виду главным образом практические – церковно-служебные цели. Он хорошо владел стилем славянской богослужебной литературы и не видел ничего предосудительного в заимствованиях из чужих произведений (как то: Слово на обновление храма великомученика Георгия Аркадия Кипрского, Похвальное слово Клименту Римскому епископа Климента, жития Афанасия и Петра Афонских, сочинения Григория Цамблака и митрополита Киприана), в повторениях самого себя (во вступлениях к ряду житий), в создании своих редакций – путем небольшой переработки (сокращения одних мест и расширения других), мозаичного соединения или просто дополнений предисловием и заключением чужих произведений. Но при этом он пользовался и устными источниками, и некоторые его жития (например, Кирилла Белозерского) созданы почти исключительно на основании записанных им рассказов современников-очевидцев.

Прозаические произведения П. строятся обычно по четкой схеме: предисловие, основная часть и заключение. В предисловиях говорится о важности прославления праздников или святых, о трудности для человека этого дела и об извиняющих автора в этом его начинании обстоятельствах. Основная часть членится на ряд эпизодов (если это Житие, речь начинается, как правило, с родителей святого), прерывается разговорами и размышлениями действующих лиц, наставительными авторскими замечаниями и похвальными восклицаниями, иногда довольно пространными, и завершается цепочкой рассказов о чудесах. В повествовании о событиях язык П. прост, ясен и деловит. Опираясь на большое количество устных преданий и предшествующих письменных произведений, жития П. богаты легендарным историко-литературным и историческим материалом и потому представляют большой интерес как для историков литературы, так и для собственно историков. Новым элементом, привнесенным П. в русскую агиографию, (по оценке Г. Орлова) является пейзаж, оцениваемый автором эстетически. Он замечает и красоту монастырей (например, в Житии Кирилла Белозерского говорит о Ферапонтовом монастыре: «...и есть монастырь на месте том зело красен...»). Но, разумеется, это ни в коей мере не сказывается на жанровой природе этих произведений: они не становятся от этого ни беллетристическими новеллами, ни биографиями тех, о ком в них идет речь, но остаются вполне житиями, т. е. рассказами о проявлениях вечного во времени.

В риторических вступлениях, отступлениях, похвалах и т. п. язык П. искусственно усложнен, витиеват и приближается к стилю гимнографической литературы – стихир, канонов и акафистов (со стилем акафистов, в частности, его роднят многочисленные хайретизмы, т. е. обращения, к прославляемым лицам, начинающиеся словом «радуйся»). В некоторых богослужебных произведениях П., до сих пор мало исследованных, встречается, по образцу византийской гимнографии, акростих, хотя и несколько своеобразный, образуемый не только первыми буквами, но также и слогами и целыми словами и распространяющийся не на все произведение, но лишь на его часть, на 7-ю, 8-ю и 9-ю песни канонов. Так, в службе Антонию Печерскому первые слова и слоги в тропарях этих песен составляют фразу: «Повелением святейшаго архиепископа Великаго Новаграда владыки Ионы благодарное сие пение принесеся Антонию Печерскому рукою многогрешнаго Пахомия иже от Святыя Горы», а в канонах Стефану Пермскому начальные слова, слоги и буквы тех же тропарей позволяют прочесть: «Повелением владыки Филофея епископа рукою многогрешнаго и непотребнаго раба Пахомия Сербина».

К Житию Варлаама Хутынского, чтимого в Новгороде основателя монастыря (ум. 1193 г.), П. обращался неоднократно, начиная с первого своего приезда в Новгород. Как сообщает он сам в тексте Жития, он написал его по рассказам тамошних старцев, получив от владыки Евфимия повеление «приити во обитель святаго тамо своима ушима елышати бывшаа и бывающая чудеса от раки богоносного отца». Но наряду с устными рассказами П. использовал текст письменного произведения – 2-й редакции Жития Варлаама, опирающейся, в свою очередь, на краткую проложную, существовавшую, по крайней мере, с 1-й четв. XIV в. От первоначальной краткой редакции 2-я отличается добавлением ряда чудес и очевидной зависимостью двух ее мест от принадлежащей Епифанию Премудрому редакции Жития Сергия Радонежского (по причине этой зависимости Н. С. Тихонравов считал, что автором 2-й редакции был сам П.). П. предварил текст 2-й редакции своим вступлением, подверг его незначительной стилистической – «риторически украшающей» – обработке и тоже дополнил рассказами о чудесах. Впоследствии по инициативе архиепископа Ионы это произведение было еще дополнено рассказом о чудесном воскресении у гроба Варлаама в 1460 г. постельничего московского великого князя Григория Тумгана. Дополнение было сделано также на основании уже существовавшего письменного произведения, принадлежавшего московскому митрополичьему дьяку Родиону Кожуху. Допускают (Л. А. Дмитриев), что П. принадлежит также вставка в Житие рассказа о спасении Варлаамом на новгородском мосту осужденного на казнь преступника и об отказе его спасти от смерти невинно осужденного. По мнению других исследователей (В. О. Ключевский, В. Яблонский), этот рассказ является позднейшим наслоением. В более поздней так называемой Распространенной редакции Жития сочинение II. пополнилось новым большим рядом эпизодов, среди которых наряду с позднейшими чудесами у раки святого есть и такие, датировка которых указывает на их современность П. Во-первых, это рассказ о вскрытии гробницы с останками Варлаама архиепископом Евфимием II в 1440 г. (как о свидетеле этого события там говорится о иподьяконе Иоанне Караимане, умершем в глубокой старости в 1526 г.). И во-вторых, это эпизод с «чюдом о великом князе Иване Васильевиче всея Руси», захотевшем в 1471 г. вскрыть гроб Варлаама: когда княжеское повеление начали выполнять, из гробницы пошли дым и огонь, и затем огонь стал появляться в тех местах, где великий князь касался своим жезлом земли, так что, бросив жезл, князь в страхе ушел из монастыря. Если в чуде с постельничим Григорием можно было (как считает Л. А. Дмитриев) видеть своего рода свидетельство благосклонного к москвичам отношения Варлаама, то чудо 1471 г., вне сомнений, должно было свидетельствовать о противоположном. Ясно, что запись о нем была сделана в Новгороде, и скорее всего до утраты им самостоятельности.

Житие Варлаама Хутынского дошло до нас в большом числе списков, из которых древнейший (ГБЛ, собр. Пискарева, № 131) датируется кон. XV – нач. XVI в.

Похвальное слово Варлааму Хутынскому, по мнению В. О. Ключевского, было написано П. после 1460 г.; на взгляд же В. Яблонского – не позднее 1438 г.; Л. А. Дмитриев допускает даже, что оно было сочинено П. ранее его редакции Жития с целью дополнения уже существовавшей 2-й редакции. В связи с вопросом о датировке Похвального слова заслуживает внимания тот факт, что в его заглавии перед указанием автора отмечено: «в нем же имат нечто на иудея», а в тексте содержится негодующее обращение к «иудею», который «печалует» и «разпыхается», видя «нас», поклоняющихся мощам святого. Если считать, что это было написано до 1438 г., следует думать, что имеются в виду еретики-стригольники, если же после 1460 г., то – «жидовская мудрствующие» еретики-новгородцы. Слово содержит также обращение к Варлааму как к «твердому основанию отечеству своему» с просьбой сохранять его и дальше. В этом возможно видеть намек на угрозу свободе города.

Работая над Житием Сергия Радонежского, П. также использовал существующее произведение – Житие, написанное Епифанием Премудрым в 1417–1418 гг. Целью осуществленной П. переработки была приспособление Жития к литургическим нуждам и пополнение его чудесами, случившимися после открытия мощей Сергия в 1422 г. По сравнению с изощренным в высшей степени экспрессивно-эмоциональным панегирическим стилем «плетения словес» Епифания стиль П., третьего (после митрополита Киприана и Епифания) видного представителя этого стилистического направления в агиографии, несколько более умерен и безлично официален. П. значительно сократил пространное произведение Епифания, в том числе удалил места, позволяющие судить об антимосковском настроении автора, пополнил Житие цитатами из Священного писания, из византийских агиографических произведений, а также из Жития митрополита Петра, написанного митрополитом Киприаном. П. переделывал Житие Сергия не однажды; разные исследователи насчитывают разное число принадлежащих ему редакций – от двух (В. О. Ключевский) до семи (В. Яблонский). Есть также точка зрения (В. П. Зубов), что ни Епифаниев, ни Пахомиев первоначальный вид текста Жития не дошли до нас целиком, но только – в виде инкрустаций в составе множества позднейших переработок, начиная с переработок самого П. Эти переработки были обусловлены, полагают, с одной стороны, различными практическими целями и потребностями, а с другой – цензурными соображениями в связи с такими политическими событиями, как борьба великого князя Василия Васильевича в 40-х гг. XV в. с Дмитрием Шемякой, Флорентийский собор (1438–1439 гг.), где была заключена уния церквей, падение Константинополя под власть турок (1453 г.) и приобретение московскими митрополитами независимости от константинопольского патриарха. Древнейший список редакции П. (ГИМ, Синод. собр., № 637) датируется 1459 г., последним годом первого периода пребывания П. в Троице-Сергиевой лавре.

Написанное П. в тот же период Житие Никона Радонежского, умершего незадолго перед этим (1427 г.), судя по всему, не имело произведения-предшественника и написано только на основании собранных самим автором устных рассказов «еще в теле обретавшихся тояже обители иноков, свидетелей известных», в первую очередь Игнатия. Это Житие представляет большую ценность как исторический источник: в нем говорится, в частности, о том, как пострадал монастырь при нашествии Едигея, о строительстве Никоном церкви в лавре над гробом Сергия и ее росписи, способной «всех зрящих удивити», выполненной приглашенными им живописцами Даниилом Черным и Андреем Рублевым; при этом П. заодно сообщает, что, исполнив заказ игумена Никона и расписав после этого только церковь Спаса в Московском Андрониковом монастыре, художники вскоре затем один за другим умерли (это обнаруживает прозорливость Никона, поторопившегося их пригласить). Житие имеет две редакции – пространную и краткую; в краткой авторство П. указано. Согласно В. Яблонскому, лучший список пространной редакции – ГПБ, F.I.278, XVI в. (по которому оно им и издано), краткой – ГПБ, Соф. собр., № 1384, 1490 г.

Житие митрополита Алексея было создано П. в 1459 г. по воле великого князя Василия Васильевича и по благословению митрополита Ионы, установившего всецерковное празднование памяти героя этого Жития. Источниками П. послужили как устные рассказы очевидцев и слухи, так и «писаниа архимандрита Питирима, иже последи бысть Перми епископ». Как пишет П., Питирим «нечто мало о святом списа и канон тому, и хвалу изложи, слышав известно о его житии, паче же и от самех чудес, бывающих от ракы богоносного отца, прочая же не поспе, времени тако зовущу». Питирим, создававший этот богослужебный комплекс произведений после обретения в 1431 г. мощей митрополита Алексея, по-видимому, воспользовался как главным источником для составления «чтения», или краткой «памяти», о святом (после 6-й песни канона) летописным рассказом «О Алексеи митрополите», находящимся в Летописце Рогожском, Летописи Симеоновской и читавшимся в Летописи Троицкой. Распространяя, по сути дела, этот рассказ, П. воспользовался и другими летописными данными, а также Житием Сергия Радонежского и написанным им же ранее, очевидно, одновременно со службой, Словом на обретение мощей митрополита Алексея. Это Житие тоже имеет ряд редакций, созданных самим П. Старшая из них дошла до нас в рукописи 70-х гг. XV в. (ГИМ, Синод. собр., № 948; по словам В. А. Кучкина, автограф П.). Сохранились и другие списки этого Жития, принадлежащие XV в. (например, ГПБ, Солов. собр., № 518). Издано ОЛДП, Н. Шляковым, В. А. Кучкиным.

Житие новгородского архиепископа Евфимия II П. написал по просьбе его друга и преемника владыки Ионы. В данном случае П. не пользовался письменными источниками, но опирался на собственные воспоминания и рассказы других знавших Евфимия людей. Помимо обычных для житий П. кратких сведений о родителях и детстве святого здесь содержатся ценные данные о возникновении Вяжищского монастыря, о появлении в Новгороде у архиепископов (при архиепископе Симеоне) иноков-казначеев (прежде казначеями были миряне), поставлении Евфимия в архиепископы в Смоленске «рукою преосвященнаго Герасима», литовского православного митрополита (1433–1435 гг.), носившего, как мы узнаем из Жития, титул «Киевского и всея Росии»; об обыкновениях и строительной деятельности Евфимия, о его предсмертном послании в Москву к митрополиту Ионе, и др. Любопытно, что большинство посмертных чудес, которыми, как обычно, завершается Житие, оказываются исцелениями больных «студеной болезнью», или «трясавицей». Житие сохранилось в не очень большом числе списков XVI–XVII вв. Издано в ПЛ и «Новгородских епархиальных ведомостях».

Другим Житием, написанным П. впервые по словам «самовидцев», а не путем редактирования или дополнения чужих произведений, является Житие Кирилла Белозерского. Единственным письменным источником послужила в данном случае духовная грамота Кирилла, включенная в Житие с некоторыми пропусками и поправками (она дошла до нас и в подлиннике). Главными же информаторами автора, собиравшего сведения о Кирилле в самом Кирилло-Белозерском монастыре, были тогдашний игумен монастыря Кассиан (1448–1469 гг.) и Мартиниан, ученики Кирилла. Это Житие, состоящее из более чем сорока рассказов, рисующих духовный облик основателя монастыря, представляет собой самое большое из произведений П. и – несмотря на неизбежную для этого жанра стилизацию и типизацию лиц и событий – самое насыщенное конкретными историческими сведениями, обстоятельствами и именами. Здесь гораздо подробней, чем в других житиях, говорится о молодости святого, о периодах его жизни, об окружавших его людях (его родственнике-воспитателе Тимофее Васильевиче Вельяминове, жене того Ирине, Стефане Махрищском, Сергии Радонежском, Феодоре Симоновском, Михаиле Смоленском, Ферапонте Белозерской и др.). Некоторые исследователи (В. О. Ключевский, А. И. Копанев) указывают на то, что П. умолчал о земельных приобретениях Кирилла и выразил его устами нестяжательские взгляды на право монастырей владеть селами. Существуют две редакции произведения, одна несколько более пространна по стилю и полнее по составу, чем другая. Пространная редакция была закончена П. после марта 1462 г. (смерть великого князя Василия Васильевича) и до 13 мая того же года (хиротония в ростовского архиепископа третьего преемника Кирилла игумена Трифона), возможно, уже по возвращении П. в Троице-Сергиеву лавру. Древнейший сохранившийся список ее сделан там рукой некоего Паисия (Ярославова?) не позже 1474 г. (ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 764). Вторая редакция, представляющая собой механическое сокращение первой, появилась, по всей вероятности, под пером самого П., действовавшего в литургических целях, не позже 1474–1475 гг. Кроме того, известно краткое проложное Житие Кирилла, составленное, по-видимому, на основании пространной редакции П. вскоре после ее появления и имеющее черты оригинальности; сохранился его список, сделанный в Кирилло-Белозерском монастыре в кон. XV – нач. XVI в. рукой Гурия Тушина (ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 142/1219, л. 265–274). В 1615 г. на основании Жития Кирилла Белозерского П. Иоасафом была создана еще одна его редакция.

Житие Саввы Вишерского, который умер в 1460 г., было написано П. «повелениемъ и благословением» новгородского архиепископа Ионы между 1464 и 1472 гг.: в 1464 г. основу этого Жития создал преемник Саввы в управлении монастырем священноинок Геласий, а в написанном в 1472 г. Житии Ионы Новгородского Житие Саввы упоминается. Это произведение П. несравнимо более бедно фактами, чем Житие Кирилла. Списки его немногочисленны, древнейшие датируются XV в. (ГИБ, Q.I.999). Издано в «Новгородских епархиальных ведомостях». В XVI в. Житие пополнилось пятью чудесами, в XVII в. – сведениями из родословной книги о роде Бороздиных, которому принадлежал Савва.

Из известных пяти редакций Жития князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора, убитых в Орде, П. принадлежит третья. Она опирается на вторую, принадлежащую некоему отцу Андрею или епископу Иоанну. П. перифразировал и несколько распространил эту редакцию, из фактических данных добавив к ее началу лишь известие об умерщвлении князем Михаилом в Киеве послов хана Батыя, а к концу приложив Повесть «Об убиении злочестивого царя Батыя» в Венгрии, основанную на народной южнославянской песне о Батые. Это было сделано П. до 1473 г., так как в жизнеописании ярославского князя Феодора, написанном в 1473 г., заметно знание Повести об убиении Батыя (см. Антоний, иеромонах Спасо-Ярославского монастыря). Списков Жития сохранилось много, древнейшие – XV в. (ГПБ, Солов. собр., № 518, 1494 г., л. 296; ГПБ, Q.I.999, л. 45 об.). Издано в ВМЧ.

По Житию новгородского архиепископа Моисея (ум. 1363 г.) устанавливается, что его автор, П., был жив еще в 1484 г., так как там говорится о случившемся в это время чуде с архиепископом Сергием, поставленным в Новгород из Москвы. Житие это составлено из отрывочных известий и преданий, в основе его лежит летописное сказание о Моисее, которое распространено риторикой и рассказами о чудесах. П. принадлежат, вероятно, две редакции – пространная, известная по двум поздним спискам (XVII–XVIII вв.), и краткая, известная по десяти спискам (начиная с XVI в.). Краткая содержит известие, повторенное в Похвальном слове Моисею, о его борьбе против ереси стригольников, что позволяет думать о их появлении в Новгороде до 1359 г., когда он перестал быть архиепископом (летопись впервые говорит о стригольниках лишь под 1376 г.). Житие Моисея издано в ПЛ. Существуют и другие, более поздние переработки этого Жития.

Житие Иоанна Новгородского (ум. 1185 г.) – предположительно усвояемый П. памятник. О принадлежности его П. свидетельствуют только один или два списка XVII в., в остальных имени П. нет. Несколько необычен для П. общий план этого Жития, распадающегося на три самостоятельных «слова». В первой части-«слове» после риторического вступления сначала, как обычно, говорится о родителях и основных событиях жизни святого, а затем идет рассказ о чуде от иконы Знамение Богородицы во время битвы суздальцев с новгородцами в 1170 г.; завершается эта часть сведениями о строительной деятельности архиепископа Иоанна. Вторая часть-«слово», вполне самостоятельное произведение, представляет собой рассказ о путешествии Иоанна на бесе в Иерусалим, мести беса и оправдании архиепископа; этот рассказ заканчивается сообщением о смерти и погребении Иоанна. О возникновении его в 70-е гг. XV в., в последние дни воли новгородской, позволяют думать слова в предсмертном поучении Иоанна новгородцам: «И князя бойтеся еже о благочестии православнаго, яко бога... За иноворнаго же и нечестиваго князя не предавайтеся». В третьем «слове» говорится о нечаянном (камень упал и разбил надгробную плиту) обретении мощей архиепископа Иоанна в 1440 г. при архиепископе Евфимии II. По мнению исследователей, и эта часть Жития возникла в письменном виде в 70-х гг. XV в., не раньше других. Если П. и приложил руку к созданию состоящей из этих трех частей Основной редакции Жития Иоанна, то лишь как скромный собиратель и оформитель уже существовавших рассказов, письменных и устных. Древнейший список Жития датируется XV в. (ГПБ, Солов. собр., № 617/500). Издано в ВМЧ, «Изборнике» (фрагмент), ПЛДР (фрагменты). Оно подвергалось переработкам и в дальнейшем.

Сомнения существуют также относительно Жития новгородского архиепископа Ионы, заказчика ряда работ П. С одной стороны, сам П. в Слове о перенесении мощей митрополита Петра как будто обещает описать посмертные чудеса архиепископа, а в Житии довольно много говорится об отношениях Ионы как заказчика к «Пахомию Сербину, от Святыя горы пришелцу», – что он одаривал его «множеством сребра, куны же и соболми», прося «житие с похвалным словом и канон преподобному Варламу списати, еще же и великому Ануфрию, такоже последование бдению списати повеле, ...повеле же каноны и жития списати и еще блаженныя княгини Олги, ...и преподобному Саве, ...и преж его бывшему архиепископу блаженному Еуфимию, не пощадев имения множество истощевати...», просил написать и службу с каноном недавно скончавшемуся (1461 г.) московскому митрополиту Ионе, а кроме того, «много же понуждаше Пахомиа Иона, утешая его златом и соболми, да спишеть ему и еще канон преподобному Сергию...» («Пахомие же не рачи послушати архиепископа, но готовяшеся сам ити в Московскиа страны»). Автор обнаруживает хорошее знание творчества П., отмечая наличие и смысл акростиха в каноне митрополиту Ионе («...назнамена в краех тропарем, яко повелением архиепископа Ионы списа каноны митрополиту Ионе...»). Здесь сообщается также, что Иона просил П. написать Житие Михаила Клопского и канон ему и другим почитаемым им людям, но «не возможе его принудити писати». Все это говорит как будто в пользу авторства П. Но, с другой стороны, все три известные редакции этого Жития возникли, как считают (В. О. Ключевский, В. Яблонский), после соборов 1547–1548 гг. Замечают также, что известные каноны и жития княгини Ольги по всем признакам не принадлежат П. Несомненно, однако же, что в основе известных редакций Жития Ионы Новгородского лежит произведение современника, о чем свидетельствуют такие, например, конкретные детали повествования, как известия о невыполненных П. заказах архиепископа, о том, что, когда Иона состарился, «нозе ему тажестне Быша зело», что, «и второму лету уже исходящу по успении его», он так и не засмердел. По последнему из этих сообщений и заключают, что написано оно в 1472 г. Помимо данных о самом Ионе Новгородском это Житие содержит много сведений о политических и церковно-политических отношениях на протяжении XV в. Новгорода, Литвы, Москвы, Орды. В частности, здесь говорится о пророчестве и молитвах Ионы об освобождении Руси при великом князе Иване III от власти ордынских царей. Издано в ПЛДР. В своей книге В. Яблонский указывает большое число других сомнительных по принадлежности П. и ложно приписанных ему литературных памятников; в числе последних – Степенная книга, Хронограф Русский и Общерусский летописный свод.

Как переводчик с греческого языка, каковой как святогорец он должен был знать, П. известен по так называемому Пророчеству о судьбах «Семихолмного», полное название которого такое: «Стиси хризизмии. Надписание, начертано от некиих святых прозорливых отец, изображено еллинска художьства знамении и на мармори ископано над гробом Костянтина, пръваг царя христианскаго, во граде Никомидийстем. Преведеся на рускый язык от священноинока Пахомиа Святыя горы». Текст издан А. И. Яцимирским.

Автографами П. являются, по-видимому, рукописи: ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 180, Симеон Новый Богослов , 1443 г. (запись на л. 103: «Многогрешного и последнего Пахомие в лето 6951») и в той же рукописной книге – Палея, 1445 г. (запись на л. 355 об.: «В лето 6953, круг луны 17»); собр. МДА, № 23, Псалтирь, 1459 г. (запись на л. 225); собр. Тр.-Серг. лавры, № 116, Апостол толковый, XV в. (на л. 167 запись писца: «Мо(на)х Пахомио»), в числе приложений к Деяниям апостолов и их толкованиям в этой рукописи находятся сочинения П.: «Житие и жизнь Сергия Радонежского, съписася от священноинока Пахомиа Святыя Горы» (л. 355–397), Служба Сергию Радонежскому (причем на поле л. 401 об. отмечено: «Творение священноинока Пахомиа») (л. 397 об.–412), «Паметь преподобнаго отца нашего Сергия» (л. 412–415), Житие Никона Радонежского (л. 415–421); и, возможно, ГИМ, Синод. собр., № 948, сборник, 70-е гг. XV в., л. 4–175, где тоже содержится ряд произведений П. (л. 118 об.–175).

Изд. : ПЛ. 1862. Вып. 4. С. 10–26, 27–35; ВМЧ. Сент., дни 1–13. СПб., 1868. Стб. 327–347; дни 14–24. СПб., 1869. Стб. 1298–1308; Окт., дни 1–3. СПб., 1870. Стб. 17–23, 26–38; Нояб., дни 1–12. СПб., 1897. Стб. 198–222; Житие митрополита всея Руси святаго Алексия, составленное Пахомием Логофетом. СПб., 1877–1878. Вып. 1–2 (ОЛДП. № 57); Житие Варлаама Хутынского в двух списках. СПб., 1881. С. 1–97 (ОЛДП. № 41); Тихонравов Н . Древние жития преподобного Сергия Радонежского. М., 1892. Отд. 2; Минея. СПб., 1895. Сент. Л. 172 об.–180, 212 об.–225; Окт. Л. 15 об.–20; Нояб. Л. 39 об.–47, 125–131, 255 об.–274; Февр. Л. 109 об.–120; Март. Л. 50–55; Апр. Л. 104–112; Июнь. Л. 44 об.–52, 81 об.–90, 140 об.–147; Июль. Л. 158–163; Авг. Л. 195 об.–204; Святые подвижники и угодники новгородские // Новгородские епархиальные ведомости. 1897. Т. 2, № 7, часть неофиц. С. 501–515; 1899. Т. 2, № 7, часть неофиц. С. 449–460; Яцимирский А . Мелкие тексты и заметки по старинной славянской и русской литературе. XI //ИОРЯС. 1906. Т. 11, кн. 2. С. 295–296; Яблонский В . Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908; Шляков Н . Житие святого Алексея митрополита московского в Пахомиевой редакции // ИОРЯС. 1914. Т. 19, кн. 3. С. 85–152; Кучкин В. А . Из литературного наследия Пахомия Серба: (Старшая редакция жития митрополита Алексея) // Источники и историография славянского средневековья. М., 1967. С. 242–257; Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси). М., 1969. С. 404–413; ПЛДР. XIV – середина XV века. М., 1981. С. 448–463; Вторая половина XV века. М., 1982. С. 350–375.

Лит. : Евгений [Болховитинов ]. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви. 2-е изд. СПб., 1827. Т. 2. С. 154–155; Ключевский . Древнерусские жития. С. 113–167; Влияние Сербии и Афона на русскую литературу в XIV и XV веках: Отрывок из исследования о Пахомии Сербе, писателе XV в. // Заря. 1871. № 5; Некрасов И . Пахомий Серб, писатель XV века. Одесса, 1871; Петров Н. И . Исторический взгляд на взаимные отношения между сербами и русскими в образовании и литературе. Речь, произнесенная в торжественном собрании Киевской духовной академии 28 сентября 1876 г. Киев, 1876; Строев . Словарь. С. 225–234; Филарет . Обзор. С. 112–113; Макарий [Булгаков ]. История русской церкви. СПб., 1891. Т. 7. С. 161; Шахматов А. А . К вопросу о происхождении хронографа. СПб., 1899; Кадлубовский А . Очерки по истории древнерусской литературы житий, святых. Варшава, 1902. С. 171–188; Никольский Н. К . К вопросу о Пахомий Сербе. Замечания на магистерском коллоквиуме 23 ноября 1908 года. СПб., 1908; Серебрянский . Княжеские жития. С. 119–141; История русской литературы. М.; Л., 1945. Т. 2, ч. 1. С. 238–240; Спасский Ф. Г . Русское литургическое творчество. Париж, 1951. С. 101–131; Зубов В. П . Епифаний Премудрый и Пахомий Серб: (К вопросу о редакциях «Жития Сергия Радонежского») // ТОДРЛ. М.; Л., 1953. Т. 9. С. 145–158; Čiževskij D . History of Russian Literature. From the Eleventh Century to the End of the Baroque. Hague, 1962. P. 180–184; Гудзий Н. К. История древней русской литературы. М., 1968. С. 248–254; Орлов Г. Пахомиjе Србин и његова књижевна делатност у Великом Новгороду // Прилози за књижевност, jезик, историjу и фолклор. Београд. 1970. Књ. 36. Св. 3–4. С. 214–239; Истоки русской беллетристики. Л., 1970. С. 209–232; Дмитриев Л. А. Житийные повести русского Севера как памятники литературы XIII–XVII вв. Л., 1973. С. 13–184; История русской литературы X–XVII веков. М., 1980, С. 220–222; История русской литературы. Т. 1. Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л., 1980. С. 162–163.

Г. М. Прохоров

Пахомий Логофет

Серб Пахомий имел громкое имя между древнерусскими книжниками, а по размерам и количеству своих литературных произведений едва ли не самый плодовитый писатель древней России. Однако ж известия о нем в нашей исторической литературе сбивчивы и противоречивы. Читаем, например, что Пахомий, родом серб, пришел в Россию с Афонской горы в Новгород во времена архиеп. Новгородскаго Ионы, т.е. около 1460 г., а по смерти этого владыки, следовательно, после 1470 г., переехал из Новгорода в Троицкий Сергиев монастырь. Архиеп. Филарет также начинает литературную деятельность Пахомия в Новгороде, во время архиеп. Ионы, а составление им житий первых троицких игуменов Сергия и Никона относит ко времени после переселения Пахомия из Новгорода в Троицкий монастырь, хотя не указывает, когда это случилось. Другие приводят Пахомия в Россию гораздо раньше: несмотря на то, что в наших рукописях он называется сербином и иеромонахом «Святыя Горы», Шевырев видит в нем того болгарина Пахомия, который в 1410 г. прибыл на Русь с митр. Фотием из морейской Акакиевой пустыни и потом уединялся на берегу озера Синега близ построенной Фотием церкви. Все эти известия не точны. Древнерусские писатели также оставили немного сведений о Пахомие. Несмотря на то, что последний имел в Москве значение официальнаго агиобиографа, по этим сведениям нельзя возстановить с некоторой стройностью и полнотой его биографию; но с помощию мелких, часто микроскопических заметок, разсеянных в приписках на рукописях, в некоторых памятниках древнерусской литературы и в его собственных многочисленных трудах, можно составить перечень последних в хронологическом порядке, по крайней мере, приблизительно.

Келарь Троицкаго Сергиева монастыря Симон Азарьин в предисловии к житию Сергия, написанном им в 1653 г., упомянув, что после Епифания Пахомий описал житие и чудеса Сергия, прибавляет, что с того времени прошло более 200 лет и никто не решился занести дальнейшия чудеса преподобнаго в книгу жития его. В приписке к сказанию о обретении мощей митр. Алексия, составленному при митр. Макарие в половине XVI в., замечено, что иеромонах Пахомий составил повесть об Алексие «минувшим летом мало мнее седмидесятим» по преставлении Св. Алексия. Из обоих этих известий можно видеть, что Пахомий явился на Русь и начал здесь свою литературную деятельность гораздо раньше того времени, какое указывают митр. Евгений и архиеп. Филарет. Более определенныя указания извлекаются из разсмотрения списков составленной Пахомием редакции жития Сергия. Разбирая это житие, церковно-историческая критика ограничивается обыкновенно замечанием, что Пахомий сократил Епифаниевское житие, дополнив его описанием чудес, совершившихся до открытия мощей Сергия. Выше сделана попытка отделить Епифаниевский текст от позднейших прибавлений в редакции жития, обозначаемой в списках именем Епифания. Но текст и Пахомиева сокращения не во всех списках одинаков: уже в списках XV в. он представляет два разных пересмотра или сокращения Епифаниевскаго оригинала. Разница преимущественно стилистическая; один из пересмотров стоит в этом отношении ближе к тексту Епифания, другой представляет дальнейшее сокращение его, более изменяет изложение подлинника и при этом опускает местами некоторыя фактическия черты, удержанныя в первом пересмотре. Уже поэтому можно догадаться, что второй пересмотр сделан позднее и на основании перваго и служил окончательной отделкой новой редакции жития; здесь, может быть, причина того, что он преимущественно распространился в древнерусской письменности, тогда как первый черновой уцелел в немногих списках. Второе сокращение встречаем уже в двух списках 1459 г. Далее, позднейшия статьи, прибавленныя к Епифаниевскому житию, не простая копия с Пахомиевской редакции. Последняя во всех списках обоих пересмотров сопровождает разсказ о кончине Сергия сказанием об открытии мощей его и о 12 чудесах, после того совершившихся. То же сказание и те же чудеса находим в списках Епифаниевскаго жития; но здесь изложение их другое, представляет более пространную редакцию сравнительно с изложением в собственно Пахомиевском сокращении жития. В этой пространной редакции чудес есть указания на то, что и она принадлежит перу того же Пахомия и составлена позднее сокращеннаго изложения их в его редакции жития: в чуде 12-м автор разсказывает, что сухорукий Леонтий, вошедши в церковь во время литургии, стал у раки Св. Сергия, «всем братиям предстоящим и мне, недостойному Пахомию, писавшому в то время житие святаго». Возникает вопрос, какой из двух пересмотров жития разумеется в этом замечании редактора . В некоторых списках втораго пересмотра упомянутое 12-е чудо сопровождается еще тремя кратко описанными чудесами, происшедшими в одно время, 31 мая 1449 г. Их нет в списках перваго пересмотра, и они, очевидно, приписаны после, при вторичном пересмотре жития, который, следовательно, относится ко времени между 1449-м и 1459 г. В некоторых списках Пахомиевской редакции жития уцелела заметка автора в начале 12-го чуда: «Ниже се да умолчится еже не пред многими дни чудо святым содеяся, еже своима очима видехом». Есть основания заключать отсюда, что это чудо было последним из совершившихся в то время, когда Пахомий оканчивал свое первое сокращение Епифаниева труда о жизни Сергия: в списках перваго пересмотра прямо за этим чудом следует заключительное послесловие автора о себе; до этого чуда ряд чудес одинаков во всех списках, а за ним меняется, в одних помещается чудо о пресвитере Симоне, в других указанныя три чуда 1449 г. Итак, первый пересмотр жития начат Пахомием до исцеления сухорукаго Леонтия и окончен вскоре после него. В разбираемых 12 чудесах, о которых разсказывает Пахомий после обретения мощей Сергия, ни по краткому, ни по пространному изложению нет прямых указаний на их время; но можно заметить в их порядке хронологическую последовательность, нетрудную для Пахомия, который одни из них видел сам, другие узнал от очевидцев. Чудо 4-е есть исцеление боярскаго сына Димитрия Каисы, котораго по летописи находим между павшими в бою с Татарами в 1438 г., следовательно, совершилось до этого года. Чудо 3-е с архим. Игнатием записано автором «от свидетеля уст», бывшаго очевидцем события; по 8-е «бысть в наша лета», как замечает автор, намекая, по-видимому, что в это время он был уже в России. Здесь разсказывается о знатном воине, спасшемся от татарскаго плена во время наществия ордынскаго царя Ахмета: описываемыя Пахомием обстоятельства дела, удачнаго для Русских в первом бою и кончившагося их поражением во втором, дают понять, что речь идет о нашествии изгнаннаго из орды Улу-Махмета на Белев в 1438 г. Во многих списках Пахомиевской редакции втораго пересмотра за исцелением сухорукаго следует чудо с пресвитером Симеоном, записанное в Троицком монастыре с его слов. Симеон сопровождал митр. Исидора на осьмой собор в Италию, но бежал из Венеции с тверским послом, за это был скован возвратившимся Исидором, но после бегства его из Москвы освобожден и отправлен в Троицкий монастырь к игумену Зиновию. Это случилось, очевидно, между 1441 г., когда бежал Исидор, и 1443-м, когда умер Зиновий. Помещением чуда с сухоруким между событиями 1438 г., с одной стороны, и 1441-1443 гг. - с другой определяется приблизительно его время, а с ним и время первой работы Пахомия над житием Сергия. Находим библиографическое подтверждение этого вывода. Древнейший список Пахомиевской редакции перваго пересмотра встречаем в лаврской рукописи XV в. между житиями и похвальными словами, сопровождающимися припиской, которая разсказывает о происхождении сборника. Буквальный смысл этой приписки тот, что разсматриваемая рукопись есть список, и уже, по-видимому, не первый, со сборника, составленнаго на Афоне в 1431 г., и этот список снят по распоряжению Троицкаго игумена Зиновия (1432-1443), но при этом переписчик внес в сборник и житие русскаго святаго, в то время только что составленное Пахомием. Переписка происходила в последние годы игуменства Зиновия, и потому в сборник могло попасть житие, написанное при том же игумене и разсказывающее чудеса 1438-го и следующих лет. Невозможно определить с точностию время приезда Пахомия в Москву к великому князю, о чем говорит известие, обыкновенно помещаемое в заглавии жития преемника Сергиева, игумена Никона. Но около 1440 г. Пахомий поселился уже в Троицком монастыре. С того времени до 1459 г. здесь уцелели следы его пребывания. Можно думать, что биография Сергия была первым его литературным трудом на Руси. Как писатель, владевший правильным книжным стилем, умевший написать житие святаго как следует, он был нужный человек в монастыре, об основателе котораго братия еще не могла послушать подобающаго чтения в церкви в день его памяти: житие, написанное Епифанием, было слишком обширно для этого и притом ничего не говорило ни об открытии мощей святаго, ни о чудесах, после того совершившихся. С обретения мощей уже праздновали торжественно Сергию; но не видно, чтобы до Пахомия была написана особая служба на память его. Это делает вероятным, что вместе с житием Пахомий составил и службу Сергию, помечаемую в рукописях его именем и помещенную уже в сборнике 1459 г. От авторства Пахомий переходил к более простому труду переписчика: в библиотеке Троицкой лавры сохранился список книги Симеона Богослова, написанный рукою Пахомия в 1443 г., и список Палеи, сделанный им же в 1445 г.; в 1459 г., по поручению казначея того же монастыря, он переписал псалмы Давидовы с толкованиями. В то же время продолжалась и литературная деятельность. Выше замечено, что между 1449-м и 1459 г. Пахомий пересмотрел составленное им житие Сергия и при этом внес в него кроме трех чудес 1449 г. новую большую статью - сказание о пресвитере Симеоне. Вероятно, в тот же период жизни в Сергиевом монастыре (1440-1459) Пахомий написал житие и службу игумену Никону и дополнил Епифаниеву биографию Сергия повестью об открытии мощей его и следовавшими затем чудесами, дав им новую, более пространную редакцию сравнительно с изложением в его сокращенном житии Сергия. Прямых указаний на время этих работ нет; но в дополнении Епифаниевскаго жития заметны заимствования из биографии иг. Никона. В списках не назван автор краткаго проложнаго жития Сергия; но оно составлено по Пахомиевской редакции жития, в древнейших списках обыкновенно следует за службой Сергию, написанной Пахомием, и вместе с ней встречается уже в сборнике 1459 г. Есть список составленнаго Пахомием жития митр. Алексия с заметкой в заглавии, что оно написано в 1459 г., по поручению митр. Ионы и собора святителей. Ниже, в разборе этого жития, будут изложены основания, почему можно предполагать, что часть этого новаго труда Пахомия, сказание об открытии мощей Св. Алексия и служба ему были написаны раньше, около 1450 г., вскоре после того, как новопоставленный митр. Иона с собором русских епископов установил всецерковное празднование памяти Алексия.

Таким образом, Пахомий получал значение официальнаго агиобиографа и творца канонов и пользовался большой литературной известностью в русской церковной среде. Этим объясняется приглашение, полученное Пахомием из Новгорода. Желая увековечить в потомстве память об отечественных, особенно местных, новгородских, угодниках, новгородский архиеп. Иона поручил жившему у него Пахомию написать жития их и каноны для церковнаго празднования их памяти. Так пишет биограф Ионы, прибавляя, что владыка не щадил имения для прославления Божиих угодников и щедро вознаградил «искуснаго в книжных слогнях» Серба за его литературные труды множеством золота, серебра и соболей. Но здесь есть некоторая неясность в известиях о Пахомие. По разсказу упомянутаго биографа Ионы, когда в Новгород приехал вел. кн. Василий и здесь в январе 1460 г. совершилось над его постельником чудо преп. Варлаама, Пахомий жил уже в Новгороде, у архиеп. Ионы, который поручил ему тогда написать повесть о случившемся чуде и другия сочинения. Пребывание Пахомия в Новгороде после того было непродолжительно: к началу 1462 г. он вернулся в Москву. Поэтому нельзя не удивиться быстроте его пера при том количестве написанных им тогда в Новгороде сочинений, какое перечисляет биограф архиеп. Ионы. Он написал сказание о чуде преп. Варлаама в 1460 г., житие этого святаго с похвальным словом и каноном, также жития блаж. княгини Ольги, преп. Саввы Вишерскаго и предшественника Ионы, архиеп. Евфимия, с канонами каждому из этих святых, наконец, службу Св. Онуфрию, которому был посвящен храм в Отней пустыни, месте пострижения Ионы, пользовавшейся потому его особенным покровительством. По смерти митр. Ионы в марте 1461 г. владыка новгородский упросил Пахомия написать службу на память этого святителя. Так разсказывает жизнеописатель - современник Ионы, ставя сказание о чуде 1460 г. на первом месте в ряду новгородских трудов Пахомия. Но сам Пахомий в предисловии к житию Варлаама Хутынскаго пишет, что он приехал в Новгород еще при архиеп. Евфимие, следовательно, раньше марта 1458 г., и этот владыка поручил ему съездить в обитель Варлаама, чтобы собрать сведения о чудесах его. Очевидно, Евфимий желал, чтобы написано было житие Варлаама: до своего архиерейства он жил несколько времени в Хутынском монастыре; в позднейших списках жития Варлаама сохранилось известие, что он думал открыть мощи этого святаго. С другой стороны, выше указана книга, писанная Пахомием в 1459 г., по поручению казначея Троицкаго Сергиева монастыря. Остается предположить одно из двух: или Пахомий писал эту книгу живя в Новгороде, или он приезжал сюда при архиеп. Ионе в 1459 г. уже в другой раз. Наконец, как увидим ниже, есть основание сомневаться в точности известия, будто житие Саввы Вишерскаго написано в 1460-1461 гг., до отъезда Пахомия из Новгорода. Биограф архиеп. Ионы заключает свой перечень новгородских трудов Пахомия неожиданным известием, что владыка много уговаривал Пахомия написать канон Сергию Радонежскому, хотя служба ему с двумя канонами давно уже была составлена Пахомием. Ионе хотелось, чтобы Пахомий написал ему еще несколько житий и канонов; но последний отказался, собираясь вернуться в московския страны. Там ожидало его новое литературное поручение. В предисловии к житию преп. Кирилла Белозерскаго он пишет, что по благословению митр. Феодосия, «овогда повелен быв тогда самодержцем вел. кн. Василием Васильевичем», он отправился в Кириллов монастырь, чтобы на месте собрать сведения для биографии святаго. Феодосий возведен на митрополию в мае 1461 г., а вел. кн. Василий умер в марте 1462 г.; этим определяется время поездки Пахомия на Белоозеро. Но из слов автора в предисловии можно заметить, что эта обширная биография написана уже по смерти Василия, хотя нельзя определить, где и когда именно: едва ли не самый древний список ея сохранился в Сергиевом монастыре и писан около 1470 г. В продолжение следующаго десятилетия (1462-1472) следы Пахомия исчезают в письменности: неизвестно, где он жил и писал ли что-нибудь. В 1472 г. он снова призван был к официальному литературному труду. В 1472 г. сломали старый Успенский собор в Москве, основанный митр. Петром, и начали строить новый; тогда же совершено было открытие и первое перенесение мощей св. митрополита на новое место, и день перенесения, 1 июля, положили праздновать по всей земле. Современный летописец замечает, что Пахомию поручено было написать слово об этом событии и службу в память его. Слово это, совершенно согласное с известием летописца о его содержании и довольно редко встречающееся в рукописях, иногда помечается в них 24 авг., по ошибке писцов, которые смешивали первое перенесение со вторым, бывшим 24 авг. 1479 г. Об этом последнем ни слова не говорит Пахомий в своей повести, заключая разсказ известием об установлении праздника 1 июля. В самой повести есть довольно ясныя указания на время ея составления: автор говорит, что пишет по повелению самодержца и архиерея, «иже того самого блаженнаго Петра высокий престол содержащего ». Этот архиерей, как поясняет Пахомий, есть митр. Филипп ; повесть ничего не говорит ни о падении основаннаго этим митрополитом собора в 1474 г., ни о смерти Филиппа в апр. 1473 г., выражаясь о нем как о живом еще владыке. Отсюда видно, что она составлена вскоре после события 1 июля. Сравнивая ее с двумя летописными сказаниями о том же, находим, что она гораздо беднее последних подробностями и некоторыя из них, по замечанию одного летописца, передает не вполне точно; но она писана на праздник и изложена в духе витиеватой церковной проповеди, не стремясь быть обстоятельной исторической запиской о событии. В минеях митр. Макария это слово Пахомия сопровождается сказанием о дальнейшей постройке Успенскаго собора и о втором перенесении мощей митр. Петра в 1479 г. Архиеп. Филарет, по-видимому, и это сказание приписывает Пахомию. Состав его не поддерживает этого предположения: оно начинает не прямо с того, что следовало за перенесением 1 июля, описанным в разсмотренной повести, но повторяет последнюю, легко переделывая изложение Пахомия и местами дословно заимствуя у него реторическия украшения. Это продолжение Пахомиева слова составлено также в XV в., вероятно вскоре после 24 авг. 1479 г. За ним следуют в указанном списке два похвальныя слова, одно на память Св. Петра, другое на перенесение его мощей; эти слова также приписываются Пахомию и также едва ли принадлежат ему. Витиеватое прославление святаго уже изложено Пахомием в конце его слова о перенесении 1 июля; указанныя похвальныя слова - только развитие этого прославления, на нескольких страницах почти дословно сходное в обоих и составленное с помощию Пахомиева слова, подобно сказанию о втором перенесении. После приведеннаго известия летописца о литературных трудах Пахомия в 1472 г. не находим ясных указаний на его деятельность; но она еще продолжалась, и, по-видимому, немало лет. Кроме исчисленных произведений, остается значительный и разнообразный ряд других, из коих некоторыя писаны после 1472 г. Древнерусская письменность усвояла их Пахомию, но не оставила известий, когда, где или по какому поводу были они составлены. Сохранились списки канона Св. Стефану Пермскому, содержащаго в начальных словах и буквах некоторых стихов известие, что он писан «рукою многогрешнаго Пахомия сербина, повелением владыки Филофия епископа», следовательно, не раньше 1472 г. Списки жития новгородскаго архиеп. Моисея называют автором его того же Пахомия сербина. Указанное выше летописное известие 1472 г. называет Пахомия иноком Сергиева монастыря; неизвестно, покидал ли он после того эту обитель и когда умер. Биография Моисея, по содержанию одного чуда в ней, могла быть написана не раньше 1484 г.; судя по времени приезда Пахомия на Русь, она была последним трудом его, написанным в очень преклонных летах. В службе Знамению Богородицы в Новгороде (чудо 1169 г.) находим два канона, оба с надписью: «Творение священноинока Пахомия Логофета». Некоторыми чертами изложения напоминает эти каноны и вообще приемы пахомиевскаго пера витиеватое похвальное слово Знамению, обыкновенно присоединяемое в рукописях к древнему новгородскому сказанию об этом чуде. Наконец, встречаем список жития новгородскаго архиеп. Иоанна, правда поздний, который показывает, что древнерусская письменность усвояла и это житие перу Пахомия. Таких указаний, разумеется, недостаточно для решения вопроса об авторе двух названных произведений; можно только привести некоторыя соображения, поддерживающия эти указания. Главное содержание жития архиеп. Иоанна почерпнуто из круга местных народных преданий. Имя Иоанна получило важное значение в местной легенде благодаря тому, что он во время нашествия Суздальцев на Новгород послужил орудием чуда от иконы Богородицы, ставшаго любимым воспоминанием Новгородцев. Память об этом владыке вместе с новгородской стариной оживилась особенно в XV в., в эпоху последней борьбы Новгорода с Москвой. Явление его архиеп. Евфимию в 1439 г., как разсказывает житие, повело к открытию его мощей и к установлению панихиды 4 октября всем князьям и владыкам, погребенным в Новгородском Софийском соборе. Вместе с именем Иоанна, под влиянием опасностей со стороны Москвы, должно было оживиться и воспоминание о чуде 1169 г. Это сказывается в легендах, распространявшихся из Новгорода в XV в., о знамениях, подобных чуду XII в., состоявших в явлении слез на иконах Богородицы. Не указываемый в рукописях повод к составлению двух канонов Знамению Пахомием, может быть, побудил его написать и похвальное слово об этом чуде, и житие архиеп. Иоанна. Труды, предмет которых заимствован из церковной истории Новгорода, были следствием пребывания Пахомия в этом городе или сношений с ним, не прерывавшихся и по возвращении автора к Троице. Но трудно догадаться о времени и поводе к написанию четырех других произведений, обозначаемых именем Пахомия - повести о страдании черниговскаго кн. Михаила и его боярина Феодора с службой на память их, похвальнаго слова на Покров Богородицы и канона в службе Св. Борису и Глебу. Только о первом из этих сочинений можно сказать, что оно написано раньше 1473 г.: биограф князя ярославскаго Феодора, писавший около этого года, знал уже повесть о Батые, приложенную Пахомием к сказанию о кн. Михаиле.

Жития, которыя одни подлежат нашему разбору из всех исчисленных разнообразных произведений Пахомия, распадаются на две группы по отношению к ним критики. Одни из них - только переделки прежде написанных и сохранившихся биографий и могут быть поверены на основании последних: таковы жития Сергия, митр. Алексия, Варлаама Хутынскаго, архиеп. Моисея и сказание о кн. Михаиле Черниговском. Остальныя стоят вне такой поверки, ибо написаны или прямо по изустным разсказам, или на основании письменных источников, уже утраченных.

К изложенным соображениям о времени написания и составе Пахомиева жития Сергия остается прибавить несколько замечаний о значении его как историческаго источника. Уже древнерусская письменность считала его не самостоятельным произведением, а только переделкой, новой редакцией прежде написанной биографии: в большей части списков этого жития заглавие сопровождается заметкой, что оно «преже списано бысть от духовника мудрейшаго Епифания, послежде преписано (или „проведено“) бысть от священноинока Пахомия Св. Горы». Разбор отношения Пахомиевской редакции, служившей образцом для других, к ея оригиналу даст одно из указаний на то, для чего и как делались эти новые «преводы» или редакции, наполняющие собою древнерусскую письменность житий. Цель Пахомиевой переделки жития указывается заметкой в одном списке службы Сергию, откуда видно, что творение Пахомия читалось в церкви на праздник памяти святаго; житие, написанное Епифанием, не было удобно для этого ни по размерам, ни по свойству изложения. Согласно с таким назначением житие начинается обращением к предстоящей братии, призывающим ее достойно праздновать память святаго. В послесловии автор выставляет главным побуждением к написанию биографии посмертныя чудеса святаго, виденные и слышанныя им в обители, которыя он первый внес в житие, ибо при взгляде на последнее как на церковное назидательное слово разсказ о чудесах становится в его составе существенной, необходимой частью. Указанное назначение биографии, с одной стороны, объясняет чрезвычайно сильное распространение ея в древнерусской письменности, с другой - определило главныя особенности ея изложения. Чтобы сообщить своей редакции размеры, возможные для церковнаго слова, Пахомий старается возможно больше сократить Епифаниевский оригинал, опуская его многочисленныя реторическия отступления, сжимая иногда десяток его листов в 10 строк. Но вместе с реторическими отступлениями исчезли под пером Пахомия и те живыя, дорогия для историка черты, которыя записал в житии Епифаний по личным воспоминаниям или разсказам очевидцев, например вид глухой лесной пустыни в то время, когда уединился в ней Сергий, и постепенное заселение ея вместе с развитием монастыря. Так изложена редактором большая половина жития, до статьи об изведении источника; отселе перифраз чередуется у Пахомия с дословной выпиской. Далее, редактор опускал факты оригинала, какие находил неудобными для чтения в церкви, или изменял их подробности и причины, чтобы сообщить более назидательности своему изложению.

Епифаний не был Москвич и не смотрел на события московскими глазами: как в житии Стефана он упрекнул москвичей за недостаточное признание подвигов пермскаго просветителя, так и здесь в правдивом разсказе о переселении Сергиева отца из Ростова не задумался выставить главной причиной события московския насилия. Пахомий передал факт без объяснений. Сергий, уходя в пустынь, отдает свою долю отцовскаго наследства - у Епифания - младшему брату, у Пахомия - бедным, ибо так лучше сказать в житии; Епифаний просто говорит, что в лесу, где поселился Сергий, было много зверей и гад, у Пахомия бесы преображались в зверей и змей и нападали на Сергия; по разсказу Епифания, Сергий ушел из своего монастыря на Киржач вследствие того, что некоторые из братии не желали иметь его игуменом и во главе их был родной брат его Стефан, однажды в церкви изрекший на Сергия «многа, еже не лепо бе»; Пахомий нашел неуместным напоминать братии об этом неприятном деле и объяснил удаление Сергия желанием отыскать место для безмолвия, которое постоянно нарушали богомольцы, во множестве приходившие в монастырь. Наконец, кроме этих поправок, вызванных соображениями редактора, у него есть неточности, происшедшия от недосмотра. Он знает о жизни Сергия не больше Епифания, хотя в послесловии ссылается на разсказы других братий монастыря; он вносит в биографию свои мысли, приемы изложения, свой прагматизм, но не вносит новых биографических черт. Относясь к своему труду преимущественно как стилист, равнодушный к историческому факту, он менее заботится о точности и последовательности разсказа. Епифаний внимательно следит за постепенным образованием небольшой монашеской общины около радонежскаго пустынника, за ея первоначальной жизнию и развитием монастыря в связи с распространением его известности. Пахомий стирает эти любопытныя подробности своими общими местами, не думая о связи событий, и вслед за описанием уединенной жизни Сергия говорит уже о многочисленной братии, привлеченной к нему всюду разносившейся славой его подвигов, не поясняя, кто видел эти подвиги пустынника, не видавшаго лица человеческаго. Иногда Пахомий без всякой причины изменяет порядок статей оригинала или, опустив одну статью, удерживает ссылку на нее, сделанную Епифанием в другой дальнейшей. Таким образом, рядом с уцелевшей Епифаниевской биографией редакция Пахомия имеет некоторую цену как исторический источник только благодаря дополнительным статьям об открытии мощей и посмертных чудесах святаго.

Как библиографическая история жития митр. Алексия, так и его фактическое содержание представляют много темных, едва ли даже разъяснимых пунктов. Над обработкой этого жития трудился ряд писателей, начинающийся Питиримом в половине XV в. и оканчивающийся чудовским иноком во второй половине XVII в. Пахомий только наиболее известный автор из этого ряда. История жития тесно связана с судьбою мощей Св. Алексия и начинается с их обретения. Сказание о нем было обработано в нескольких редакциях. Две из них встречаются в списках Пахомиева жития Алексия, одна краткая, другая распространенная, обе с 8 или 9 чудесами. Третья есть переделка пространной статьи Пахомиевскаго жития и прибавляет к ея чудесам новое - об исцелении чудовскаго инока хромца, сокращая пространное сказание об этом митр. Феодосия. Наконец, 4-я редакция, с витиеватым предисловием, имеет характер церковной беседы на праздник обретения мощей 20 мая: это другая переделка Пахомиева сказания, составленная в Чудовом монастыре в XVI в. при митр. Макарие, с новыми фактическими подробностями и с прибавлением повести о вторичном перенесении мощей Алексия после 1483 г. Время обретения мощей определяется в этих редакциях сказания двумя противоречащими друг другу известиями: все оне согласно говорят, что это случилось при митр. Фотие, следовательно, не позже июля 1431 г.; но краткая Пахомиевская и 4-я прибавляют, что это было спустя 60 лет по преставлении Алексия, следовательно, около 1438 г. Остается избрать из этих показаний вероятнейшее. Известие о 60 г. х взято из службы на обретение мощей, составленной Питиримом, в которой читаем: «В 60-е лето обретошася (мощи) невредимы ничим же». Но Питирим и современники его, разсказами которых пользовался Пахомий, легче могли ошибиться в числе лет, протекших со смерти Алексия, чем в имени митрополита, при котором произошло обретение, бывшее на их памяти. Притом в одной редакции жития, правда позднейшей, к указанным противоречивым известиям прибавлен самый год обретения - 1431-й, которым нет основания жертвовать для круглой цифры 60 годов.

Третья из описанных редакций сказания сохранила известие о времени, когда писал Питирим. Спустя много времени по обретении один чудовской иеромонах разсказал, что ему явился во сне Алексий и повелел еп. Питириму, приехавшему тогда из Перми и остановившемуся в Чудовом монастыре, написать стихиры и канон в память его. Питирим «не мало о сем потрудился и елика бе мощна, сице почте святаго». Составленная служба принесена к митр. Ионе, который по совещанию с собором русских епископов постановляет праздновать память Алексия 12 февраля и обретение 20 мая. Это, очевидно, относится к 1447-му и 1448 гг., когда Питирим был в Москве, участвуя вместе с другими епископами в соборных совещаниях и между прочим в поставлении Ионы (дек. 1448 г.) на митрополию. В приведенном известии нет прямаго указания на то, чтобы тогда же составлено было Питиримом и житие Алексия; но Пахомий главным источником своей биографии Алексия выставляет в предисловии писание архимандрита Питирима, «иже последи бысть в Перми епископ». Эти слова могут навести на мысль, что Питирим составил жизнеописание Алексия гораздо прежде службы и своего епископства. Но из слов того же Пахомия можно заметить, что он выразился не совсем точно и что Питирим написал житие в одно время с службой, перед возвращением в Пермь, не имея досуга. «Сей убо предизреченный епископ, - продолжает Пахомий, - нечто мало о святем списа и канон тому во хвалу изложи… прочая же не поспе, времяни тако зовушу». Притом составление службы делало необходимым «чтение» или краткую «память» о святом на 6-й песни канона. Если таково происхождение Питиримовскаго жития, то можно найти некоторыя основания для простой догадки церковных историков, приписывающих Питириму краткое житие, сохранившееся в рукописях и в одной летописи. Оно отличается вполне характером сухой проложной записки, какая требовалась для церковной службы; к нему приложима заметка Пахомия, что Питирим не успел написать всего, если разуметь здесь чудеса и похвалу, которых нет при этой записке; сличая последнюю с Пахомиевским житием, можно заметить, что первая могла быть источником втораго, но невозможно предположить в ней его позднейшаго сокращения, ибо она гораздо богаче его фактами и не во всем с ним согласна; наконец, встречаем в ней выражения, показывающия, что она писана около половины XV в. или не позже 1483 г. Определение собора праздновать обретение 20 мая и составление службы Питиримом на этот праздник вызывало потребность в особом сказании об этом событии, чего не успел сделать пермский епископ. Написать такое сказание вместе с службой на 12 февр. и полным житием, по всей вероятности, было тогда же поручено собором Пахомию. К этому собору всего скорее можно отнести заметку в заглавии Пахомиевой службы на преставление Алексия, что она составлена по благословению митр. Ионы и «проразсужением еже и нем честнаго сбора святительска». Поручение собора относительно жития Пахомий исполнил позднее, в 1459 г.; но службу и повесть о обретении, как более нужныя для церкви, он должен был написать скоро, около 1450 г. Это подтверждается припиской к упомянутой выше 4-й редакции сказания о обретении, которая указывает приблизительно на то же время.

При разборе содержания Пахомиевскаго жития Алексия надобно иметь в виду, что очень редко можно встретить его в исправном списке, без очевидных грубых ошибок и пропусков. В предисловии Пахомий говорит, что слышал об Алексие от «великих и достоверных муж», из коих некоторые еще помнили святаго, «прочая же и достовернейшая» узнал из сочинения Питирима. Если краткое житие, сохранившееся в летописи и с вариантами в рукописях, действительно написано Питиримом, то оно оправдывает отзыв Пахомия, что епископ «нечто мало» написал о святом, но не оправдывает другаго его отзыва об этом источнике как наиболее достоверном. Это житие передает очень мало сведений о жизни Алексия, особенно о самой важной поре ея, когда Алексий правил митрополией: о борьбе с юго-западными соперниками, о церковных и политических отношениях митрополита в Москве не указано ни одного факта; даже из монастырей, им основанных, упомянут один Чудов. Но и то, что есть в житии, не всегда ясно и достоверно. Так, время рождения Алексия определяется тремя известиями, из которых каждое противоречит двум остальным: 1) Алексий родился в великокняжение Михаила Ярославича Тверскаго, до убиения Акинфова, следовательно, в 1304 г., когда стал великим князем Михаил и убит его боярин Акинф; 2) Алексий был семнадцатью годами старше вел. кн. Симеона (Гордаго), следовательно, родился в 1299 г.; 3) Алексий скончался 85 лет от роду, следовательно, родился 1293 г. У Пахомия в разсказе до вступления Алексия на митрополию встречаем опущенную в кратком житии легенду о пророческом гласе, слышанном 12-летним боярским сыном во время ловли птичек. Но, с другой стороны, Пахомий далеко не воспроизводит всего, что есть в кратком житии: одни черты его он опускает, заменяя их общими местами житий, другия передает неточно, не вникнув в связь и последовательность событий. По краткому житию, Алексий родился в Москве, по переселении сюда родителей, при великом кн. Михаиле Тверском и при митр. Максиме, до убиения Акинфа, и его крестил кн. Иван Данилович; Пахомий, не разобрав или не запомнив этих сложных указаний, разсказывает проще, что отец Алексия переселился в Москву во дни великаго кн. Ивана Даниловича, «тогда убо тому великое княжение держащу», т.е. делает анахронизм почти на 30 лет. Точно так же назначение Алексия на митрополию он относит исключительно ко времени вел. кн. Ивана Ивановича и ни слова не говорит об отношениях Алексия к вел. кн. Симеону и митр. Феогносту, ясно указанных в кратком житии и подготовивших это назначение. Зато в описание святительства митр. Алексия Пахомий вводит новые эпизоды, которых нет в кратком житии. Из них разсказ об основании Андроникова монастыря и о попытке Алексия уговорить преп. Сергия на митрополию Пахомий буквально выписал из своего жития Сергия. Сверх этого Пахомий разсказывает о двух поездках Алексия в орду: к царю Бердибеку - довольно близко к разсказу летописи - под 1357 г. и к Амурату, хану с 1361 г., для исцеления его жены, не названной у Пахомия по имени. Некоторыя летописи и житие по редакции XVI в., согласно с сохранившимся ярлыком, называют царицу Тайдулой, женой Чанибека, и относят ея исцеление к тому же 1357 г. Приняв эту поправку, церковные историки, однако ж, разсказывают вслед за Пахомием о двух поездках Алексия, относя обе к 1357 г., одну ко времени Чанибека, другую ко времени сына его Бердибека, в том же году севшаго на место отца. Но ни одна летопись не говорит о двух поездках: по одной ясно видно, что Алексий поехал еще при Чанибеке, но вернулся при Бердибеке; согласно с нею и позднейшия редакции жития говорят только об одной поездке. По всей вероятности, историки впадают здесь в одинаковую ошибку с Пахомием, различно повторяют одно и то же событие, заимствуя его из разных источников. Наконец, набрав известий кой-откуда, Пахомий дал им в житии случайный порядок и спутал их хронологическую последовательность; оттого Чудов монастырь, основанный в 1365 г., является у него после Нижегородскаго Благовещенскаго, построеннаго в 1370 г. Таким образом, редакция Пахомия прибавляет только новыя ошибки к питиримовским и составлена так, что ниже ея в литературном и фактическом отношении стоят немногия жития в древнерусской литературе. Из разсмотренной истории жизнеописания Алексия в XV в. можно извлечь один факт, характеризующий московскую письменность этого времени: 70-80 лет спустя по смерти знаменитаго святителя в Москве не умели написать порядочной и верной его биографии, даже по поручению великаго князя и митрополита с собором. В чудесах, приложенных Пахомием к повести о обретении мощей, нет прямых хронологических указаний, но есть намеки, показывающие, что они все произошли после обретения, незадолго до составления Пахомиевскаго жития.

В рукописях XVI в. встречается особая редакция жития Варлаама Хутынскаго, отличающаяся и от краткой первоначальной, и от Пахомиевской: от последней - отсутствием предисловия и большей краткостью в изложении одинаковаго содержания, от первой - описанием чудес при жизни и по смерти Варлаама, чего нет в первоначальной редакции. По некоторым признакам можно видеть, что эта редакция есть по времени происхождения вторая обработка жития, предшествовавшая Пахомиевской. В сказании о чуде Варлаама 1460 г. Пахомий замечает, что больной постельник великаго князя «издавна имяше у себя житие преп. Варлаама и часто прочиташе того чюдеса». Это замечание не может относиться ни к Пахомиевой редакции, составленной не раньше того года, в январь котораго совершилось чудо, ни к первоначальной, в которой нет чудес. Разсказ о «благовещании отрока», одном из чудес святаго при жизни, вторая редакция начинает фразой, в которой можно видеть хронологическое указание: «Бе бо, рече, тогда князь в Великом Новеграде, якоже обычай есть того града гражаном своею волею князя држати». Едва ли можно было выразиться так во второй половине XV в., и Пахомий, воспроизводя это чудо в своей редакции, должен был сказать просто: «Прииде князь… его же своею волею себе имиху». Наконец, описанию посмертных чудес разсматриваемая редакция предпосылает заметку, что эти чудеса «не пред многими леты сдеашася», а последнее из них, исцеление кн. Константина, по известию в некоторых списках редакции, относится ко времени вел. кн. Василия Димитриевича, когда Константин был наместником в Новгороде, следовательно, совершилось в 1408-1411 гг. Эти чудеса, очевидно, и вызвали в начале XV в. пересмотр и дополнение древнаго краткаго жития, следствием чего была эта вторая его редакция. автора Меняйлов Алексей Александрович

Из книги 23 июня: «день М» автора Солонин Марк Семёнович

Глава 18 САМАЯ ГЛАВНАЯ ГЛАВА Любители старой, добротной фантастической литературы помнят, конечно, роман Станислава Лема «Непобедимый». Для тех, кто еще не успел прочитать его, напомню краткое содержание. Поисково-спасательная команда на космическом корабле

Из книги 23 июня. «День М» автора Солонин Марк Семёнович

Глава 18 САМАЯ ГЛАВНАЯ ГЛАВА Любители старой, добротной фантастической литературы помнят, конечно, роман Станислава Лема «Непобедимый». Для тех, кто ещё не успел прочитать его, напомню краткое содержание. Поисково-спасательная команда на космическом корабле

Из книги Вожди и заговорщики автора Шубин Александр Владленович

Глава VI Стартовый выстрел Глава VII Был ли заговор? Глава VIII Удары по площадям Расширенный вариант глав VI–VIII включен в книгу «1937. „Антитерор“ Сталина». М.,

Из книги Мартин Борман [Неизвестный рейхслейтер, 1936-1945] автора Макговерн Джеймс

Глава 4 Глава аппарата заместителя фюрера У Гитлера были скромные потребности. Ел он мало, не употреблял мяса, не курил, воздерживался от спиртных напитков. Гитлер был равнодушен к роскошной одежде, носил простой мундир в сравнении с великолепными нарядами рейхсмаршала

Из книги Никейское и посленикейское христианство. От Константина Великого до Григория Великого (311 - 590 г. по Р. Х.) автора Шафф Филип

Из книги Краткая история евреев автора Дубнов Семен Маркович

Глава 7 Глава 7 От разрушения Иеруесалима до восстания Бар-Кохбы (70-138 гг.) 44. Иоханан бен Закай Когда иудейское государство еще существовало и боролось с Римом за свою независимость, мудрые духовные вожди народа предвидели скорую гибель отечества. И тем не менее они не

Из книги Судьба разведчика: Книга воспоминаний автора Грушко Виктор Федорович

Глава 10 Свободное время одного из руководителей разведки - Короткая глава Семейство в полном сборе! Какое редкое явление! Впервые за последние 8 лет мы собрались все вместе, включая бабушку моих детей. Это случилось в 1972 году в Москве, после моего возвращения из последней

автора Янин Валентин Лаврентьевич

Глава 133. Глава об опустошении Плоцкой земли В этом же году упомянутый Мендольф, собрав мно­жество, до тридцати тысяч, сражающихся: своих пруссов, литовцев и других языческих народов, вторгся в Мазовецкую землю. Там прежде всего он разорил город Плоцк, а затем

Из книги Великая хроника о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. автора Янин Валентин Лаврентьевич

Глава 157. [Глава] рассказывает об опустошении города Мендзыжеч В этом же году перед праздником св. Михаила поль­ский князь Болеслав Благочестивый укрепил свой го­род Мендзыжеч бойницами. Но прежде чем он [город] был окружен рвами, Оттон, сын упомянутого

Из книги Ложь и правда русской истории автора Баймухаметов Сергей Темирбулатович

Глава 30 ПОЧЕМУ ЖЕ МЫ ТАК ОТСТУПАЛИ? Отдельная глава Эта глава отдельная не потому, что выбивается из общей темы и задачи книги. Нет, теме-то полностью соответствует: правда и мифы истории. И все равно - выламывается из общего строя. Потому что особняком в истории стоит

Из книги Северная война. Карл XII и шведская армия. Путь от Копенгагена до Переволочной. 1700-1709 автора Беспалов Александр Викторович

Глава III. Глава III. Армия и внешняя политика государств -- противников Швеции в Северной войне (1700-1721

Из книги Долгоруковы. Высшая российская знать автора Блейк Сара

Глава 21. Князь Павел – возможный глава советского правительства В 1866 году у князя Дмитрия Долгорукого родились близнецы: Петр и Павел. Оба мальчика, бесспорно, заслуживают нашего внимания, но князь Павел Дмитриевич Долгоруков добился известности как русский

Из книги Люди в черном. Непридуманные истории о судействе начистоту автора Хусаинов Сергей Григорьевич

Глава 12 «Логофет, его мама, виноват» Из воспоминаний …Расскажу еще один замечательный случай. Заключительный отборочный матч сборной СССР перед чемпионатом мира-86 в Мексике. Осень 1985 года, главный тренер Эдуард Васильевич Малафеев. Играем в Лужниках с Норвегией. Я в

Из книги Православие, инославие, иноверие [Очерки по истории религиозного разнообразия Российской империи] автора Верт Пол В.

Глава 7 ГЛАВА ЦЕРКВИ, ПОДДАННЫЙ ИМПЕРАТОРА: АРМЯНСКИЙ КАТОЛИКОС НА СТЫКЕ ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ИМПЕРИИ. 1828–1914 © 2006 Paul W. WerthВ истории редко случалось, чтобы географические границы религиозных сообществ совпадали с границами государств. Поэтому для отправления

«Житие» преподобного Сергия Радонежского дошло до нас в сотнях списков в разных редакциях текста. Исследователи до сих пор ведут научную полемику о числе и соотношении редакций этого памятника древнерусской литературы. Чтобы определить место, которое занимает автограф Пахомия Логофета в рукописной традиции, кратко напомним историю текста «Жития».

Преподобный Сергий Радонежский умер 25 сентября 1391/1392 г. Через 26 лет (в 1417–1418 г.) ученик Сергия, инок, а впоследствии духовник Троицкого монастыря Епифаний Премудрый написал его «Житие». Материалом послужили собственные воспоминания автора об учителе, а также рассказы других современников преподобного.

Епифаний Премудрый известен как древнерусский писатель, в творчестве которого достиг наивысшего развития распространенный в то время стиль «плетения словес» . Словесную ткань произведения составляли хитроумные переплетения цитат из Священного Писания и святоотеческой литературы с собственной речью автора, текст изобиловал искусно примененными литературными приемами, заимствованными у писателей Тырновской школы . Несмотря на панегирический характер, Епифаниево «Житие» содержало много фактических сведений о преподобном. Завершалось оно рассказом о кончине Сергия Радонежского и не упоминало об обретении его мощей, которое произошло в 1422 г.

Труд Епифания в своем первоначальном виде в рукописной традиции не сохранился и дошел до нас в переработках, в «пересмотрах», выполненных другим известным писателем – Пахомием Логофетом.

Пахомий Логофет, родом серб, принявший монашеский постриг на Афоне, пришел на Русь в 30-х XV в. и продолжительное время прожил в Троице-Сергиевой лавре. Здесь он переписывал книги и составлял жития, большей частью основываясь на трудах предшественников. В 70-х гг. он жил в Великом Новгороде, где работал над составлением житий новгородских святых (Варлаама Хутынского, Саввы Вишерского, Евфимия Новгородского и др.). Пахомий написал также Житие Кирилла Белозерского , несколько месяцев пробыв в Кирилловом монастыре и оставив еще один свой автограф в знаменитом сборнике книжника-энциклопедиста Ефросина .

Пахомий прославился как искусный стилист – его произведения настолько соответствовали агиографическому канону, что именно в его редакции многие жития русских святых вошли в Великие Минеи Четьи , составленные в XIV в. митрополитом Макарием , и переписывались в многочисленных четьих сборниках.

Как уже отмечалось, в 1422 г. были обретены мощи преподобного Сергия Радонежского, что предшествовало канонизации святого. Вероятно, работа Пахомия Логофета по редактированию Епифаниевского «Жития» Сергия была связана с необходимостью приспособить текст для церковной службы: Пахомий сокращает написанное Епифанием произведение, опускает многие биографические детали, заменяя их общими, соответствующими агиографическому канону местами и библейскими цитатами, придающими повествованию парадный характер. Кроме того, на завершающем этапе своей работы Пахомий дополнил текст рассказом об обретении мощей преподобного Сергия и последующих его чудесах.

Ранняя рукописная традиция «Жития» Сергия Радонежского позволяет сделать вывод о том, что Пахомий, старательно совершенствуя текст, создал несколько редакций «Жития» Сергия Радонежского. Обобщая итоги текстологической работы многих исследователей, можно с уверенностью говорить по крайней мере о трех Пахомиевых редакциях. Все они сохранились в том или ином числе списков, однако среди этих списков не было известно ни одного авторского. Это определяет исключительное значение автографа Пахомия Логофета, который обнаружен в фондах Российской национальной библиотеки и представлен настоящим ресурсом.

Какое же место занимает этот памятник в истории текста «Жития»?

Исследование текста Пахомиева автографа показывает, что он имеет важные отличительные особенности. Безусловно, автограф относится к третьему этапу работы Пахомия над «Житием» Сергия, так как текст завершает повествование об обретении мощей преподобного и его чудесах, – первые две редакции, этих дополнений еще не имеют. Очевидно, эти редакции, дошедшие в небольшом числе списков (наиболее ранний из них датируется серединой XV в.: в сборнике РГБ, собрание Троице-Сергиевой лавры, № 746), были подготовительными. Именно в третьей редакции Пахомий реализовал свои замыслы относительно совершенствования текста, которые и выразил в своем авторском послесловии. Сравнение текстов трех Пахомиевых редакций позволяет увидеть, как автор оттачивал свое произведение: в третьей редакции он компонует предложения из фрагментов фраз то первой, то второй редакций, «соединяя» чтения, делая текст максимально стройным и логичным. С этой целью Пахомий отказывается от многих конкретных биографических деталей, которыми был насыщено жизнеописание, составленное предшественником – Епифанием Премудрым. Пахомий иногда даже переставляет эпизоды местами, пренебрегая хронологией событий. Все подчинено главной идее – дать неопровержимые свидетельства святости преподобного Сергия.

Третья Пахомиева редакция «Жития» Сергия представлена в рукописной традиции множеством списков – к настоящему времени их выявлено более сотни. Но и от них автограф отличается рядом характерных черт. Эти отличия позволяют предположить, что представленный автограф является наиболее ранним (по крайней мере, из сохранившихся) списком третьей редакции. Приведем очевидные примеры.

В автографе Пахомия многие киноварные подзаголовки написаны на полях – во всех последующих списках они уже внесены в текст. Переписывая текст набело, Пахомий все же вносил в него некоторую правку – в последующих списках находим вариант, соответствующий не первоначальному чтению, но авторской правке. В автографе Пахомия текст «Жития» не содержит точных дат смерти Сергия Радонежского, митрополита Алексея и др. – они появляются только на следующем этапе совершенствования текста: в наиболее раннем троицком списке третьей редакции (РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 116) даты поставлены на полях, а в последующих списках (РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, №136 и № 778) эти сведения внесены в текст.

Таким образом, авторский список «Жития» Сергия Радонежского – это, с одной стороны, итог продолжительной, отразившейся в двух ранних редакциях, работы Пахомия Логофета над жизнеописанием Сергия, а с другой стороны, – это только первый вариант Пахомиевой третьей редакции . Такое «промежуточное» положение авторского списка открывает достаточно редкую для памятников древнерусской письменности возможность проследить в существенных деталях развитие замысла писателя, проникнуть в творческую лабораторию одного из самых плодовитых агиографов Древней Руси.

Рекомендуем также

• Как приготовить и заморозить паштет из чечевицы на бутерброды Паштет из красной чечевицы рецепт
• Подборка самых вкусных салатов с куриной грудкой и шампиньонами Салат с отварной грудкой и шампиньонами
• Как приготовить паприку в домашних условиях Индейская красная соль
• Лагман в домашних условиях Как приготовить лагман с говядиной
• Вкусная индейка с картошкой в духовке: как приготовить?
• Запеканка с рыбой и картошкой в духовке рецепт с фото Запеканка картофельная с помидорами и рыбой