Агрессия в межличностных отношениях. Парапсихология личных отношений

Газлайтинг - весьма своеобразная форма насилия в отношениях, которая проявляется чаще всего не через рукоприкладство или угрозы, а более «вкрадчиво», как постоянное и упорное подавление воли жертвы посредством отрицания ее адекватности восприятия. В достаточно насыщенной социальной среде - университет, работа - газлайтинг также встречается, но в довольно мягких вариантах. А вот в реальных межличностных отношениях, таких как брак, газлайтинг часто превращает жизнь жертвы в сущий ад...

Газлайтинг: психология токсичных отношений

Газлайтинг - это особый вид психологического насилия (абьюза), который описывает манипулятивное поведение насильника (абьюзера) по отношению к жертве. При этом не обязательно, что первый будет проявлять физическое насилии или даже грубость. Основная цель газлайтинга - посеять у другого человека сомнения в реальности происходящего и собственном восприятии реальности. Проще говоря, это попытка выставить другого человека «сумасшедшим» в его же глазах. Очень часто в эту жестокую игру играют мужчины по отношению к женщине.

Идея газлайтинга, как и цель агрессора, понятна: если ты говоришь о чем-то, чего не видит, не хочет видеть или чему не придает значения другой, то это свидетельствует не о разнице взглядов, а о том, что с тобой лично что-то не так, ты дефектен. Этой идее (и соответствующим манипуляциям) психологи дали конкретное определение. А вот название этого термина произошло от старого американского мистического триллера «Gaslight» (от «газовое свечение»): главная героиня, молодая девушка становится свидетельницей странных явлений, «огоньков», повторяющихся с достаточно высокой частотой. Муж героини (который и организовал эти «странные» явления), уверяет ее, что той все мерещится, и таким образом чуть не доводит свою жену до психоза.

С попытками газлайтинга на самом деле сталкивались, пожалуй, все - например, при прослушивании заявлений о собственно «умственной неполноценности» или «неадекватности восприятия». Однако в саму проблему они превращаются только тогда, когда адресант не переосмысляет критически подобные заявления, и начинает хоть чуточку, да верить. Со временем эта чуточка превращается в снежный ком, который накрывает жертву газлайтинга с головой…

Правда, любой человек может иметь свою альтернативную точку зрения или даже ошибаться в своем восприятии - в конце концов, не все и не всегда с нами соглашаются. Так что здесь есть один очень важный момент, разделяющий манипуляцию и простое несогласие во взглядах. При простом несогласии оппоненты так и заявляют: «Я с тобой не согласен, у меня другое видение ситуации/ощущение атмосферы». И речь идет о самом себе, о своем мире и своем видении. Становится возможным контакт двух людей или, по крайней мере, сосуществование двух картин мира.

Важно помнить следующее: между игнорированием с обесцениванием и аргументированным несогласием есть ощутимая разница. Другой человек имеет полное право не разделять наше видение отношений или ситуации, но - не связывая наше видение с нашими же проблемами или недостатками.

Точно также существует огромная разница и между ситуативным игнорированием и систематическим. Ни мы, ни наши партнеры не являемся идеальными, и можем проявлять эмоциональную холодность, «игнор» и простое нежелание в конкретный момент времени что-либо обсуждать. Вся разница в том, что при газлайтинге такое положение вещей- норма, постоянный фон, обычное состояние абьюзера, а не редкий эпизод.

Примечательно, что газлайтинг необязательно осуществляется агрессором сознательно и со злым умыслом. В его основе, как правило, заложен мощный стыд, чувство собственного несовершенства или даже ничтожности. Как следствие этого человек испытывает нежелание признавать собственное несовершенство и собственный вклад в возникновение проблемы.

Газлайтинг: как определить признаки?

При газлайтинге отчетливо видна поза оппонента «Посмотри на себя самого!», здесь исключается контакт двух равноправных, равноценных личностей. Поэтому психологи выделяют д ва основных признака газлайтинга : 1)сомнение в адекватности собеседника; 2)отрицание того, что важно для собеседника (будь то факты, планы или чувства).

В ситуации газлайтинга фигурируют две основные роли: агрессор, который «адекватный» («нормальный»), и жертва, «ненормальная» («неадекват»). «Адекватный» вместо того, чтобы прислушиваться к словам «ненормального» (не обязательно соглашаться, кстати), с порога их отвергает - ну чего путного может сказать эта «истеричка», «ненормальная» и так далее? Распространенная ситуация: если мужчина боится сильных эмоций, то те, кто их выражает, нередко автоматически записываются в «неадекваты». «Не было такого», «ты выдумываешь», «ты все неправильно понимаешь» - частые слова в арсенале «адекватного», у которого есть монополия на «правильное понимание». Психологически «подкованные» любят бросаться уже научным жаргоном: «Это все твои проекции» (о том, что проекции могут быть адекватными, забывается) или «Эти твои эмоции из-за того, что ты недостаточно проработал свои проблемы с психологом» (о том, что даже «чрезмерная» эмоциональная реакция не означает отсутствия проблемы, ее вызывающей - тоже забывается). Иногда встречается полное отсутствие реакции на слова жертвы: агрессор просто равнодушно выслушал - и все, встал и пошел заниматься своими делами. Впрочем, «адекватному» не обязательно быть жестко-игнорирующим, он может быть «понимающим», «сочувствующим». Например, в ответ на недовольство подруги постоянно ласково отвечать: «Я понимаю тебя, ты в депрессии, поэтому так и говоришь. Отдохни, пожалуйста, и сходи к психологу, я готов оплатить любые расходы».

В целом, можно перечислить восемь несколько вариантов обесценивания и игнорирования, которые используются в отношениях при газлайтинге:

«Я понимаю, как тебе плохо». Вместо обсуждения конкретных вопросов - непрошеные жалость и сочувствие с игнорированием того, о чем говорилось. Например, мужчины любят сваливать на ПМС все недовольство своих женщин.
«Ты видишь только то, что хочешь видеть». По сути это - встречное обвинение, перевод разговора с предмета на личностные недостатки.
«Всегда некстати». Когда бы партнер ни подходил для разговора по душам, это всегда оказывается некстати, неуместным и «не сейчас».
«Я принял(а) к сведению». В ответ на длинное эмоциональное послание и обращение - краткое «ОК, я подумаю», «приняла к сведению» или «хорошо». И все - после этого никаких последствий.
«Тебя это волнует - тебе и решать». Проблема у того, кто начал разговор о проблеме. Ему/ей и разбираться. Если меня лично все устраивает - я ничего делать не буду.
«Настоящий(ая) мужик (женщина) себя так не ведет». То есть был бы ты получше (другим) - проблемы бы вообще не было. «Работай над собой, расти!» - советует агрессор.
«Ты хочешь поставить под удар наши отношения?» Намек (или даже шантаж) на то, что попытки что-то прояснить приведут к ухудшению того, что есть сейчас. При этом виновник (виновница) уже определены: «Я ж предупреждал!»
«Ну, что-то есть, однако ты все явно преувеличиваешь из-за того, что у тебя…»: это более мягкий, «робкий» вариант газлайтинга, который, впрочем, встречается даже чаще, чем остальные семь.

Как бы там ни было, агрессор (абьюзер) постоянно игнорирует потребности жертвы. Газлайтер убеждает жертву в том, что она заблуждается в мыслях и чувствах о себе самом или своей жизни, рассказывая ей о том, что они неестественны - например, вызваны усталостью, непониманием, недостатком компетентности, скрытым в генах психическим расстройством и т.п. (чуть ли не спровоцированы магнитными бурями). То есть, фактически все что вызывает у жертвы недовольство, сразу же объясняется агрессором как недостаток или провинность жертвы. Объект нападок постоянно слышит в свой адрес намеки или даже упреки в духе «ты все усложняешь»; «ты так думаешь, потому что у тебя депрессия (биполярное расстройство, скрытая шизофрения и пр.)»; «ты слишком остро реагируешь на обычные замечания».

Поскольку агрессор - это, как правило, близкий человек (муж, парень, партнер), жертва постепенно начинает смиряться с мыслью, что с ней «что-то не в порядке». И в конечном итоге человек, назначенный на роль «ненормального», действительно может начать думать, что с ним что-то не в порядке, ощущать себя надоедливыми, истеричными, слишком наглым и так далее. Бывают ситуации, когда жертва постоянно задается вопросом: «А моя реакция - это вообще нормально?». Конечно же, такая позиция не вносит ясности в ситуацию и не успокаивает нервы - наоборот, мешает жертве реально смотреть на вещи и оценивать поведение партнера. Жертва же признает компетентность и всецелую власть агрессора, потому как только он «правильно понимает» происходящее и «лучше знает», что она чувствует.

Газлайтинг: как противостоять?

К счастью, в большинстве случаев газлайтингом невозможно довести жертву до психической клинике, как в том голливудском фильме, но как минимум невроз ей гарантирован. Так что противостоять этому давлению необходимо обязательно! Для начала: есть три вещи, которых ни в коем случае не следует делать при газлайтинге:

Убеждать оппонента: вы просто тратите свое время на аргуменнты. Держите доказательства вашего собственного здравого смысла для себя и некоторых других близких, но не беспокойтесь о том, чтобы демонстрировать их газлайтеру.
Пытаться сохранить отношения. Подумайте на секунду, что вы можете исправить ситуацию, и не… пытайтесь этого делать: просто это не будет работать. Поведение агрессора - это, скорее всего, результат поведенческого расстройства или психического заболевания. Пока он это не осознает, ничего не поможет.
Принимать наркотики или спиртное - они сделают вашу жизнь хуже во всех отношениях, усугубив невроз.

Так что же делать, если вы стали жертвой «газлайтера»? Как быть в таких ситуациях, если близкий человек явно записывал вас в «ненормальные»? Для начала: если вы в постоянных отношениях с кем-то начинаете чувствовать себя «неправильными», истеричными, раздерганными (на фоне ослепительно сияющего «адеквата») вам следует констатировать прискорбный факт: вы все-таки попались, втянулись в манипуляцию агрессора. Что ж… все, что нужно сделать - это простить самого себя за это! И не в коем случае не оправдываться (даже пред собой, не говоря уже об агрессоре) и не искать в себе причины или «дефекты». А еще лучше - это набраться смелости и как можно быстрее расстаться с тем, кто превращает вашу жизнь в кошмар. Действительно, если решать эту проблему кратко и просто - то нужно как можно быстрее выходить из отношений, в которых нет места вам, вашим чувствам и мыслям. Возвращать себе ощущение собственной ценности, которое неизбежно пострадает в ситуации газлайтинга, когда агрессор занимает позу «проблема-в-тебе». Бесполезно играть по правилам псевдоадекватного партнера, потому что единственное условие, которое позволит ему признать вас «адекватным», - это полная капитуляция и отказ от всех неудобных для него потребностей и чувств. То есть отказ от собственной личности.

Газлайтинг: как бороться?

Если вы решили принять тактику «Лучшая защита - это нападение» и сохранить отношения с агрессором? В этой ситуации различные психотерапевты и психологи советуют разное. От «поговорить с агрессором по душам» до «поменяться с ним ролями» или «вынуть из него всю душу».

Что касается первого, то это, пожалуй, неверный шаг: обычно невозможно «достучаться» до другого, ведь агрессор не готов слышать и слушать жертву. В обычных отношениях даже если мы что-то делаем «не так» (например, подбираем такую форму выражения своих чувств, при которой совсем не хочется вступать в разговор), другой человек, искренне желающий решить возникшую проблему, попытается сделать встречные шаги в виде расспросов, уточнений, выражения собственных чувств. При газлайтинге все это отсутствует - усилия к сохранению совершает исключительно «ненормальный». То есть в этом случае газлайтинг в отношениях возобновляется - а вы ведь не к этому стремитесь!

Для начала необходимо понять, что слабость - не в жертве, а в насильнике. Вся сущность его действий - обелить себя, спроецировать на вас все свои недостатки. По мнению психологов, за газлайтингом стоит глубокая и мощная боязнь ранить собственное самолюбие или признать собственный вклад в проблему, боязнь потерять контроль над ситуацией или попытка сохранить собственное достоинство. И второе, что следует осознать в этой ситуации - вам ни за что не переделать своего партнера. Тем более, если он не хочет измениться сам.

Поэтому лучше займитесь-ка собой! Есть много способов, которые помогут вам стать на ноги и забыть о токсичных отношениях: спорт, клубы по интересам, различные занятия - от макраме до изучения английского, волонтерство… Более конструктивно найти себе новую работу, друга, сделать карьеру и изменить свою жизнь, чем пытаться исправить того, кто делать этого не желает.

Аня . Хороший вопрос для затравки. Потому что «сохранить себя» звучит так, как будто отношения – это какой-то «пожиратель» меня. Как будто, когда я вступаю в отношения, уже есть какой-то конфликт: либо отношения, либо я. Сама формулировка предполагает, что речь идет о конфликтной ситуации. Для меня хороши те отношения, в которых не надо специально сохранять себя, в которых этот конфликт не возникает. Понятно, что мы все равно сталкиваемся чем-то, но если мне не надо по базовым вещам себя отстаивать – например, свое право на одиночество или свое право на отдых, – тогда это комфортные отношения. А если это надо отстаивать, если возникает в отношениях вопрос сохранения себя и мне надо доказывать свою правоту, то для меня это скорее вопрос: нужны ли мне такие отношения, что они мне дают? что мне делать с такими отношениями, в которых мне себя надо отстаивать?

Ира . Поняла. Но это про равные отношения в паре взрослых людей. А если это отношения, из которых ты не можешь выйти, которые ты не выбираешь? Отношения с родителями или с детьми.

Аня . А почему я их не выбираю? Я могу перестать общаться с родителями и точно выбираю форму отношений. И я могу не столько себя отстаивать, сколько настаивать на формате отношений. Потому что если начинаю отстаивать себя, то это глухая защита: ухожу в глухую оборону. С родителями выросшие дети тоже уже равны – и мы, и они взрослые люди. И можно сказать: извините, товарищи, когда вы меня критикуете, мне такой формат отношений не подходит; давайте я буду к вам приезжать, с вами общаться, но вы постарайтесь меньше меня критиковать. А отстаивать себя – это «нет, вы не правы, я хорошая! вы меня критикуете, но я хорошая!». Я знаю, что я хорошая, и знаю, что при этом меня можно критиковать. Только не надо

Ира . «Можете это делать без меня» А если с маленькими детьми отношения, не взрослыми?

Ира . И иногда это вопрос того, на что обратить внимание?

Аня . Да, на что обратить внимание, чего больше добавлять в этих отношениях. У нас все-таки есть способы воздействия.

Ира . А вот если даже не про обязанности, а про разность темпераментов? Когда мама флегматик, ребенок холерик, и ей трудно?

Аня . Ей трудно, никто не спорит. Но тут вопрос организации – как найти себе помощь, поддержку. Как найти того, кто будет тебя подстраховывать. Мы часто зацикливаемся на парности отношений: есть я и ты, и мы тут друг с другом боремся. Это не вопрос того, что надо треугольники создавать, – нет. Коллективы. Не обязательно все проблемы решать только в диаде, один на один. Если расширить круг – становится проще. А расскажи, что ты об этом думаешь – про сохранение себя и про отношения?

Ира . Для меня так: в отношениях мы разностями своими встречаемся обязательно, и это обязательно конфликт.

Аня . При этом отношения мы все-таки строим на базе совместности. Ты же совсем с непохожим человеком не будешь начинать отношения.

Ира . И тут для меня такая ловушечка, что ли, в отношениях: строим мы их на основе совместности – и это то удовольствие, то приятное, то питательное, то ценное, та база, на чем все строится. И мне очень легко из этого попадать в слияние и начинать не замечать различий и собственных, не общих для двоих, а лично моих ценностей. Куда-то их отодвигать, прятать от самой себя. Как будто так хочется сохранить совместное ценное, так хочется…

Аня : …вкусно

Ира . Да, так хочется, чтобы было вкусно, что начинаю не замечать, где чего жмет…

Аня . Где пересолено, а где пересахарено.

Ира . А отодвигая, я накапливаю количество пересоленного и пересахаренного и забываю о блюдах, которые люблю есть именно я, сама, а не только «мы», когда мы вместе. И потом это отодвинутое становится довольно большим, и хоп! – вылезает вторая сторона: и уже отношения – это борьба, это конфликт, это отстаивание себя, и в них становится нужно бороться за свое место. Поэтому для меня «сохранять себя в отношениях» – это в первую очередь не об отстаивании себя, а о том, чтобы себя замечать, не забывать, не задвигать, – иначе потом приходится отстаивать.

Аня . Из этого очень логично вытекает второй вопрос: «Опираться можно только на то, что сопротивляется» – какие у тебя от этой фразы рождаются ощущения?

Ира . Разные, противоречивые. С одной стороны, мне фраза нравится, и я с ней соглашаюсь. Да, опора – это не то, что прогибается, не то, что сливается; это что-то достаточно прочное, твердое и ясное. Если про границы личности говорить – опираться можно на достаточно ясную границу свою и другого. Но тут в то же время речь про сопротивление. Эта твердая и ясная позиция – она же может быть и негибкой.

Аня . Направленной на тебя?

Ира . Не учитывающей меня.

Аня . В отношениях важно, чтобы учитывали? Всегда ли возможно учитывать?

Ира . Важно. Думаю, не всегда возможно. И с одной стороны, хорошо быть в отношениях с человеком, у которого достаточно ясные границы, а с другой, сопротивление – это негибкость.

Аня . Границы на то и границы, чтобы они были негибкие, в этом их смысл.

Ира . Почему? А как же гештальтистская идея про здоровье именно гибких границ?

Аня . Красивая идея, но у нее тоже есть границы. Я не могу быть гибкой в месте насилия надо мной. Какие-то вещи для меня еще не насилие, в какой-то момент – уже насилие. И если я начну здесь быть гибкой, то я начну предавать себя. Да, конечно, учитывать другого очень важно, безусловно, но при этом очень важно хорошо понимать, где сопротивление другого и отстаивание им своих границ становится нападением на меня. И опять хочу сказать, что это не «я борюсь с другим человеком и выигрываю или проигрываю в этой борьбе», а это «я строю и выбираю некие отношения и в любой момент могу перестать их строить и выбирать».

Ира . А ты в чем видишь разницу между «я борюсь» и «я строю и выбираю»? Когда «я борюсь с ним» – это как будто бы «я не выбирала этого, вот он мне дан, этот человек, и надо с ним сохранять отношения и бороться за них»?

Аня . Выбора нет, когда я не могу остановиться. Иногда эта борьба становится неким смыслом жизни, когда строительство отношений понимается как борьба: «Вот я его сейчас победю, и тогда будет результат достигнут – я построила отношения». Я про эту разницу говорю. Выстраивание отношений – это возможность учитывать друг друга и быть гибким в тех местах, где это возможно. Мы узнаем друг про друга эти вещи. А в тех местах, где мы негибкие, мы либо подходим друг к другу и можем быть вместе, либо не подходим, и мы настолько разные здесь, что нам не удается быть вместе.

Ира . Значит, есть какая-то зона, в которой я могу гибкой, а потом наступает предел – собственно, твердость и сопротивление границ: дальше нельзя. Для меня это тоже важная разница. И противоречие между твердостью и гибкостью границ тогда снимается: в чем-то они могут быть гибкими, но есть определенная грань. И третий наш вопрос тоже очень связан с выбором: бороться за существующие отношения или выбирать? Строить именно эти отношения, с этим человеком или с другим? «Чинить или менять?»

Аня . Вопрос звучит так, как будто на него есть ответ. У меня нет ответа, я не знаю. Решение принимает каждый в каждой конкретной ситуации. Нет однозначного стандартного ответа: «всегда надо чинить отношения» или «всегда надо менять отношения». Вопрос вот в чем: когда пара находится в непростой ситуации – даже не обязательно это конфликт, скандал, но когда есть непонимание, накопившаяся усталость, то обычно пары не задают себе вопрос или–или, они начинают задавать вопрос с какой-то одной стороны: уже пора менять отношения или еще не пора? Бывает, что они уверены – надо менять, а бывает, наоборот, – что надо чинить. И тогда в ситуации непонимания они старательно начинают чинить, даже не думая о том, что есть возможность менять. Мне кажется, в сложных ситуациях важно помнить, что есть и тот, и тот вариант. Это так же, как про гибкость и твердость: мы до какого-то уровня гибкие – чиним отношения, а в какой-то момент есть граница, где всё, не могу больше чинить, буду менять. И у каждого эта граница в своем месте проходит: сколько я могу вкладываться в починку и в какой момент уже не могу и меняю? Как ты думаешь?

Ира . Я соглашаюсь. Но мне интересно, когда и из-за чего происходит застревание в каком-то одном способе (только чинить или только менять). Почему человек может не видеть другого варианта? Когда борьба становится смыслом жизни?

Аня . Ну, все проблемы же из детства. Все это выносится из социального, родительского окружения. Иногда на противоречии: «Моя мама меняла мужчин, поэтому я буду с одним чинить отношения до упора, пока не помру совсем».

Ира . То есть контрзависимое поведение получается.

Аня . А иногда так: «Мои родители жили, мучились, но сохраняли семью, и я буду сохранять семью любой ценой».

Ира . Правда, у каждого из нас есть родительские установки – вынесенные из родительской семьи способы жить, вести себя. Вопрос – как обрести свободу от них? Только ли психотерапия помогает расширить взгляд и увидеть другой выход, другой способ?

Аня . Если мы под свободой от родительского имеем в виду полную противоположность, то это не свобода, а контрзависимость. Мне вообще кажется странным сочетание слов «свобода от родительских установок» – это как свобода от своего детства. Мое детство – это часть меня, как я могу быть от него свободной? Это как «свобода от своей ноги» – отстегнул, поставил в уголок и пошел без нее? Тут примерно так же. Так не получится. Мы не можем быть свободными от этого.

Ира . Тогда вопрос, получается не «свобода ОТ», а «свобода В чем?» – свобода выбирать, свобода передвижения.

Аня . Мне нравится больше конструкция «как я обхожусь с…». Как я обхожусь со своими ногами? Вот у меня они коротенькие, например, кривенькие, но мои, я как-то с ними живу – брючки особые надену, дизайнера подключу, что-то придумаю стилистически для себя. И мои коротенькие кривенькие ножки уже превращаются в прекрасный образ. И тут вопрос тоже, как обходиться с родительскими установками, как с ними жить дальше, как их использовать, как их внедрять в свою жизнь: во благо для себя, чтобы они красивой мою жизнь делали? или они будут гирькой, которая привязана к моей ноге, и я ее тащу еле-еле, уже измучалась вся?

Ира . Получается, интересный взгляд у тебя: даже во взрослом возрасте мы не можем избавиться от того, что получаем из родительской семьи?

Аня . А зачем? Откуда у тебя эта идея – избавляться? Тебе так плохо с этим?

Ира . Бывает же, что плохо.

Аня. Ну, смотри: ты такой хороший человек, твои родители вырастили тебя такой прекрасной. Зачем от этого освобождаться? Ну, может, есть пара слов, которые тебе повесили, – обидных. Но это же не всё? Есть же помимо этого и что-то действительно хорошее, что делает тебя порядочным, справедливым человеком, – это тоже от родителей.

Ира . Я сейчас не про все родительские установки, не про то, что нужно скопом все взять и от всего освободиться, а про те, которые мешают жить.

Аня . Например, мы с тобой говорили про «чинить или менять». Например, у тебя есть убежденность, что надо чинить отношения, и ты их чинишь до последнего. Ты можешь от этого избавиться и сказать: «Нет, не надо чинить отношения!» Вот как?

Ира . Это будет не избавление от установки, а приобретение другой, противоположной («не надо чинить отношения»).

Аня . Как выглядит избавление для тебя, расскажи? Что значит – освободиться от родительской установки «надо чинить отношения до последнего»?

Ира . Для меня освобождение не обязательно выглядит как противоположный ответ (родители сказали «надо!», а я отвечаю «не надо!») – это не освобождение, это те же яйца, только в профиль, – действительно, контрзависимость. Освободиться – значит задавать себе вопросы: а надо ли? а можно ли починить? а можно ли менять? если чинить до последнего – а где мой предел?

Аня . Как будто ты тогда в этом месте начинаешь сомневаться. Родительская установка однозначная, она не предполагает сомнений. А когда ты освобождаешься от этой однозначности, ты начинаешь думать и смотреть на то, что происходит. И тогда: «Говорят, что отношения надо чинить». – «Хм, ну-ка, посмотрю: вот эти конкретные мои отношения надо чинить или уже не надо?».

Ира . Да, правда, – сомнение как способ отделиться от установки.

Аня . Интересно. Тогда в своих сомнениях мы можем дойти до такой точки: какое поведение партнера можно назвать психологическим насилием для меня? Раздумываем над этой ситуацией (чинить или менять), двигаемся к той самой твердой границе, где гибкости уже нет, – и чем ближе мы к ней подходим, тем ближе мы становимся к насилию: если другой сделает что-то, что перейдет твердый предел моей границы, это будет насилие. Если мучить животных недопустимо никак, ни при каких обстоятельствах, то человек, даже раздавивший таракана, вызовет у кого-то очень неприятные эмоции, и он может это воспринять это как очень жестокий акт насилия. Я не могу завести змею, потому что ее надо кормить живыми мышатами, и для меня это – убийство, которое будет происходить у меня в доме. Это недопустимая ситуация, я не могу на это пойти.

Психологическое насилие проходит там, где есть граница допустимости. Пытки, муки – они для всех одинаковы, но вот точно, стандартно определить границу психологического насилия для каждого человека, наверное, сложно. Она у нас все-таки тонко устроена. У каждого есть шажочек в одну сторону и шажочек в другую сторону, и определяется он именно допустимостью: что я могу позволить в отношении себя, а что уже не могу. А ты как думаешь?

Ира . Для меня вопрос психологического и эмоционального насилия в паре взрослых людей – вообще довольно спорный. Потому что если другой делает что-то, что переходит мою границу, мой предел, – то насилием это можно назвать, если он делает это специально, зная, что здесь мой твердый предел.

Аня . А знаешь, как для меня? Насилие – это когда больно. Если мне наступили на ногу случайно, мне все равно больно. Я, конечно, скажу «ничего страшного», но больно-то мне будет. И я постараюсь не лезть в автобус, в котором много народу, чтобы мне не наступили на ногу и мне не было больно.

Ира . Я бы не приравнивала это к насилию, для меня насилие – это все-таки про намерение.

Аня . Мы сейчас прямо закругляем наш разговор: мы начали его с того, что важно учитывать другого. Но иногда я не учитываю другого не потому, что я такой насильник и противный старикашка, а потому что у меня нет такой способности, нет такой возможности: именно в этом месте учитывать. Я наступаю постоянно людям на ноги не потому, что я хочу это делать и намерен это делать, а так я устроен, я неуклюжий. И есть люди, которым это ужасно-ужасно и они не будут со мной общаться, не будут вступать со мной в отношения. А есть кто-то в тяжелых железных ботинках и ему пофиг, что ему на ноги наступают, – и нормально, они нашли друг друга, прекрасные отношения.

Ира . Поэтому мне и не кажется это насилием – когда человек наступает на ногу не специально.

Аня . То есть ты бы была в отношениях с таким человеком – босиком бы ходила вокруг, тебе было бы постоянно больно, но ты бы говорила: «Но он же нечаянно!.. Ну ничего, я потерплю…»?

Ира . Нет, не была бы. Но и не называла бы это насилием. Для меня насилие – это когда я по каким-то причинам не могу уйти из этих отношений: например, я ребенок, а это моя мама постоянно наступает мне на ноги. А если мы два взрослых самостоятельных человека, то это мой выбор – уйти или оставаться и терпеть по каким-то своим причинам: «Да, он постоянно наступает мне на ноги, но зато готовит вкусную кашу» – и я ради этого смиряюсь. Или покупаю себе тяжелые ботинки

Аня . Смотри, как интересно: то есть у тебя есть ощущение, что взрослый человек может уйти из любых отношений?

Ира . Из любых отношений с другим взрослым человеком, если другой в этих отношениях его регулярно ранит, наступает ему на его тонкие места – если разрушения, которые приносит другой, больше, чем то ценное, что он дает.

Аня . Звучит уже как про насилие – «разрушения», «ранит»… Эмоционально вроде про насилие, но говоришь: нет, не насилие. А как же тогда идея чинить отношения? Мы же все-таки до какого-то предела остаемся, не уходим?

Ира . Предел у всех разный. Я тут согласна с тобой – общего ответа нет, каждый сам определяет его по-своему.

Аня . И тогда мне кажется, то, что есть насилие, – каждый человек сам для себя определяет. Ты как будто сейчас пытаешься найти формулировку насилия общую для всех. А я как раз говорю, что у нее тоже есть некий период, в котором она гибкая.

Ира . Для меня насилие как название, как термин – это про неравенство сил. Например, статус не равный (скажем, учитель – ученик), возраст (взрослый – ребенок), численное превосходство, физическая сила…

Аня . У двух взрослых психологические силы тоже очень разные. То, что мы два взрослых, – не означает, что мы обладаем одинаковыми психологическими силами.

Ира . Для меня неравенство психологических сил и возможностей двух взрослых людей – это сейчас новая идея.

Аня . Давай оставим ее нашим читателям для раздумий. Поставим тут знак вопроса. У всех у нас разные психологические возможности и силы, и как мы доходим до насилия или не доходим, как мы этим пользуемся – это интересно.

Жизнь человека без агрессии невозможна. Другое дело, что какие-то из форм агрессивного поведения (например, крик, рукоприкладство и т.д.) могут пугать, а поэтому - с детства пресекаются, называются плохими и недопустимыми. Но мало кто из родителей говорит ребенку: переживать злость и выражать ее словами, интонацией, жестами - ты можешь, а вот ножик со стола брать и размахивать им - категорически нет. Обычно агрессия пресекается в полном объеме, даже на уровне переживания и осознавания. «Успокойся! Чего раскричался?! Ты что, ненормальный?» . И ничего не остается как все время сдерживать себя, чтобы не испытывать стыд за переживание злости и раздражения перед значимым взрослым.

Тогда уже взрослому человеку ничего не остается, как искать иные пути для проявления сепарационных чувств - тех, которые маркируют автономность, отдельность организма от всех других, наличие собственных потребностей.

Эти иные пути, как правило, психика ищет бессознательно. Вряд ли человек сидит и думает: «тааак, злиться нельзя, ничего такого делать нельзя, нужно быть спокойным (а то все вокруг будут недовольны), поэтому попробую ка я, например, что-то пообещать и не сделать. И таким образом показать им, что я тут тоже человек!». Обычно все это делается автоматически. Без выбора. Например, такой скрыто-агрессивный человек частенько любит опаздывать на встречи. Или же рассказывать одному какие-то истории про другого, зная, что эти истории будут ему (или ей) неприятны. Или же - как я уже писала - пообещать что-то и не сделать (и объяснить все сложившимися обстоятельствами и собственной беспомощностью).

Такой человек вряд ли предложит какую-либо компенсацию за нанесенный ущерб, скорее он будет стараться обвинить в ситуации кого-то или что-то третье, но не себя. «Ну, ты понимаешь, так получилось…» . Ведь у него не отрегулировано чувство внутренней ответственности за свою жизнь, также, как не отрегулирована здоровая способность выражать агрессию - в четких формах, отказах, выставлении собственных границ и уважении к границам другого. Это функция плохо осознается и практически не работает.

Послания, которые маркируют скрытую (или пассивную) агрессию:

«Я опоздал, так получилось…»

«Я обещал, но появились другие дела, позвонил Ваня и сказал…и мне пришлось…»

«Если бы не они, то я…»

«Ты же понимаешь, я не могу…»

«Ты должен понимать, что я человек подневольный…»

«В следующий раз будет, как ты хочешь»

«Ладно уже, хватит злиться на меня»

Близость со скрыто-агрессивным человеком

В отношениях с таким человеком велик соблазн начать его контролировать, отчитывать, учить, как нужно обходиться с людьми, что плохо, а что - хорошо. «Ну посмотри, что ты наделал! Как же так можно!» . То есть занять по отношению к нему родительскую роль. Такая стратегия, конечно, на время может помочь - боящийся неодобрения, скрыто агрессивный человек будет пытаться «успокоить» разнервничавшегося другого и временно побудет «паинькой». Но только все утихнет, скрыто-агрессивные манипуляции начнутся снова. И так - по кругу.

Если удержаться и не занимать родительскую роль, можно отыгрывать ответный гнев зеркальным способом - делать «ответные подставы», опаздывать на более длительное время, обещать и не выполнять что-то и так далее. Всячески конкурировать, кто кого более «сделает». Венец таких отношений - «то на коне, то под конем», «то ты, то тебя». Усталость, истощенность, постоянный голод по близости, спокойствию, доверительному контакту.

Если оставаться в равноценной позиции по отношению к такому человеку, придется выдерживать его скрытые агрессивные посылы и все время настаивать на компенсациях за нелегальные формы взлома границ. Возможно, это станет утомительным занятием, которое рано или поздно надоест (ведь придется прилагать много усилий, чтобы получить хоть что-то «съедобное» в отношениях) и захочется увеличить дистанцию. Интерес к взаимодействию будет снижаться.

Психотерапия скрыто-агрессивного клиента

Агрессия - это инстинктивная форма поведения, основная цель которой является самосохранение и выживание в окружающей среде. Степень и форма проявления агрессии зависят от индивидуальных особенностей личности человека, его характера, психологических установок, приобретенных в течение жизни.

Агрессия - индикатор нашего невежества.

Корни агрессии

Эмоции играют злую шутку
И потеряв контроль хоть на минутку,
Мы совершаем «нехорошие» поступки…

Агрессия (от лат. aggressio — нападение) — это инстинктивный защитный механизм, реагирующий на угрозу из внешней среды. «Агрессивность» - это особенность человека, проявляющаяся в готовности трактовать как враждебное поведение другого человека. Возникая в экстремальной ситуации, закрепляясь на подсознательном уровне, агрессия довольно часто проявляется как неуверенность человека в собственных силах, как в личной жизни, так и в отношениях в обществе. При отсутствии навыков конструктивного решения конфликтов, возникающих проблем, агрессивность значительно понижает возможности самореализации человека.

Можно выделить три основные причины агрессивного поведения человека:

Чувство страха, угрожающее собственной безопасности;
- столкновение с преградами при удовлетворении некоторых потребностей;
- поиск и отстаивание своего «Я», стремление к самореализации.

Два вида агрессии

Люди делятся на счастливых и тех, кто не видит своего счастья.

Есть два вида агрессии. Агрессия инстинктивная (деструктивная) - это насилие, жестокость, наглость, хамство и агрессия «доброкачественная», воспитанная, культурная - это мужество, настойчивость, смелость, спортивная злость, отвага, храбрость, воля, амбиции. Первый вид общий и для человека и для животных - это инстинктивно заложенный импульс к бегству или атаке в случае возникновения угрозы жизни. Такой вид агрессии проявляется неосознанно. Второй вид - это осознанное проявление агрессии и характерен только для человека. На подлинно человеческом уровне, проявление агрессии значительно отличается от биологического инстинктивного происхождения. Истинно культурный человек действует не под влиянием бессознательных импульсов, возбуждения или несдерживаемой жажды, а под руководством сознательного видения ситуации. В этом случае агрессия проявляется как средство развития человека и его самореализации. Пользуясь навыками конструктивного решения конфликтов и возникающих проблем, культурный человек достигает успеха, как в личной, так и в общественной жизни.

Если мужчина сделал тебе больно, не отвечай ему тем же. Сделай ему добро, а потом, когда он расслабится, огрей его сзади сковородкой

Поверхностно изучив поведение и привычки партнера, ставим на этом точку, думая, что все о нем знаем. Со временем он становится нам неинтересен. Критиковать становится гораздо легче, чем приводить в порядок отношения (см. статью ). Проявление деструктивной агрессии - это конфликтный способ разрешения проблем (см. статью ). Это спор о том, кто лучше, а кто хуже. На партнера идем войной, вместо того, чтобы отогреть его до состояния хорошего. Добро делается из зла потому, что его больше не из чего делать. Трансформация отношений состоит не в том, чтобы оставить только хорошее, а в том, чтобы все, что есть в наличии, преобразовать в хорошее и поддерживать в этом состоянии.

Причины мужской деструктивной агрессии лежат в подсознательном желании завоевать женщину. Завоевание женщины (после периода ухаживаний, оказания помощи, знаков внимания), в итоге, на уровне подсознания мужчины ориентирует его на покорение и присвоение самки самцу-победителю (см. статью ). В список главных причин мужской агрессии также попали - огромное желание многих мужчин повысить свой собственный социальный статус и, главное, стать намного привлекательнее в глазах представительниц противоположного пола.

Причины женской деструктивной агрессии. Если мужчина не реагирует на «женские сигналы» (намеки, фразы, капризы, флирт, телесные позы), то у женщины зарождаются сомнения в своей ценности и она неосознанно начинает хаотически реагировать. Частые обиды, слезы, плохое настроение, мигрени не решат проблему (см. статью ). Женщина трактует отказы во внимании так, будто «она никому не нужна и ее никто не любит». Мысль, что ее не ценят, что ее любовь неоцененна - может сделать из женщины неадекватного агрессора. Самая большая ошибка партнера - реакция войной. Если вы хотите потерять друг друга - это как раз тот путь.

Не «кормите» деструктивную агрессию. Ее можно снять физической нагрузкой, быстрой ходьбой, юмором или просто сделать паузу. Лекарство от деструктивной агрессии - быть человеком. Для понимания и конструктивного устранения причин деструктивной агрессии нужна работа над собой, специальная психологическая подготовка.

Агрессия… И как бороться с нею?
Когда ее с годами все труднее
Извлечь, изъять из сердца человека…